Усобица триумвирата
Шрифт:
– На такое не скупятся, щедрость – к счастью молодых.
– И к пустой мошне? (3)
– На подарки Ладе и её отцу ты гривен не жалеешь, - заметил всё всегда знающий при дворе Святослав. Изяслав вспыхнул, будто желая возмутиться и ответить резко брату, но передумал. Похлопал в ладони:
– Ефрем! Позовите сюда Ефрема (4)!
Не прошло и минуты, как явился великокняжеский казначей. Изяслав указал ему на место возле себя.
– Садись. Надобно нам будет с тобой ещё кое-какие расходы обговорить… И ты! – махнул каган Святославу, призывая
Второй Ярославич подвинулся, заняв место ушедших послов, в оказанных почестях сидевших сразу возле Изяслава. Ефрем, тихий и скромный человек, занимавшийся хозяйством князя Киевского, заслужил расположение и любовь того честностью и преданностью. Не так давно Изяслав, напившись, стал раскидывать при своих нарочитых и слугах серебряные гривны, наслаждаясь богатством и показывая всем, что он может себе позволить. На утро, схватившись за голову, он вспомнил, как похвалялся во хмелю, но нашёл все гривны на месте. Ефрем собрал их, пересчитал и все, до единой, вернул кагану, не присвоив ничего и не дав никому из присутствовавших прикарманить добро.
Подумав над завтрашним торжеством, обсудив всё ещё несколько раз, Святослав оставил Изяслава и направился к продолжавшему лежать в постели Вячеславу. Там он нашёл и Игоря.
– Ну как вы, братья?
Кислое лицо поломавшегося на охоте парня говорило само за себя, и тем оно казалось смурнее, что рядом с сияющими глазами, полный возбужденного нетерпения и радости сидел самый младший.
– А сам как думаешь? – недовольно заворчал Вячеслав. – Пропускаю братову свадьбу, буду валяться тут, пока другие веселятся!
– Ничего, ничего, - подойдя, похлопал его по плечу Святослав, - не последний, поди, праздник. Скоро сыновей женить начнём – нагуляемся! А пока главное, что ты живой и идёшь на поправку. Как мы все боялись за тебя!
– Да уж, и сам испугался, - попытался с долей шутки произнести это Ярославич, желая стереть у всех и у себя из памяти, как кричал, боялся, как охватывала его жалость к самому себе. Как не мог перетерпеть боль, ноя и стеная. – Спасибо княгине Нейоле, спасительнице моей, - в голосе его, каждый раз, что он упоминал её, чувствовалось благоговение, напоминающее лёгкую влюблённость.
– Я сам тебе завтра принесу чашу с мёдом со свадебного стола! – пообещал Игорь, не в состоянии говорить о чём-либо, кроме грядущего события.
– Да уж за стол-то мы его усадим, - решил Святослав, - всё увидит и услышит, только что плясать не сможет.
– Это уж я как-нибудь переживу, - приободрился Вячеслав.
– Вместе мы всё переживём, - пожал ему руку Игорь, поднимаясь, - не скучай, я зайду ещё позже.
– Пошлите кого-нибудь там за Одой, пусть посидит со мной, - попросил он.
Святослав вышел вместе с младшим братом, он отпустил того на приготовления, а сам двинулся к светлицам жены Вячи. Но не успел дойти до них, как ему подвернулась боярская дочка Красмира, идущая навстречу. Увидев мужчину, она
– Князь… - пропавшим голосом поздоровалась девушка.
– Удачно ты мне попалась, девица…
– Неужели? – взмахнув длинными ресницами, подняла она взор. Зная о своей красоте, Красмира всегда была уверена, что её замечают все и только предписанный этикет мешает молодым людям заглядываться ею.
– Да. Ступай к Оде, скажи, что супруг зовёт её.
– Как велите, князь, - разочарованно посмотрела она на то, как он быстро развернулся и пошёл своей дорогой. Кокетство осталось безответным. Хоть она и мечтала стать княгиней любым путём, но если бы спросили её, какого мужа себе хочет, не думая бы назвала Святослава.
Тот, наконец, с раннего утра только дошёл до своих покоев. Старший сын его, Глеб, выскочил на него из-за угла с деревянным оружием:
– Папка! Идём сражаться! Где ты ходишь?
– Идём, идём, - тормоша волосы мальчишки, заулыбался он и поднял лицо, заметив, что из их светлицы вышла Киликия со вторым сыном.
– Возьмите и Ромушку с собой, - подтолкнула она названного к отцу, - пусть смотрит и запоминает. Может, надумаете и ему уже первый меч дать.
– На погляделки возьму, - развёл сыновей в стороны Святослав и подступился к их матери, поцеловав её в щёку, - а мечу ещё рано.
– Ты не пришёл с нами отобедать, - укорила мужа гречанка.
– Прости. Обедали с послами Казимира у Иза. Слушал вести всякие. – Погладив её по щеке, он извинился глазами: - Вечером тоже не знаю, когда ворочусь. Ты видала, что такое канун свадьбы для жениха у руссов, мы должны будем его научить да подготовить.
– Это просто попойка, - улыбнулась Киликия, рассмешив Святослава:
– Ты права. Но кто откажется от неё?
– Поберегите Игоря, у него завтра важный день. А нас княгиня Елизавета тоже позвала на приготовления невесты. Конечно же, женщинам у вас пить да танцевать стыдно, а играть музыку запрещено, так что у нас всё пройдёт куда тише и закончится быстрее. – Она взяла руку мужа в свои ладони. – Но я рада, что, наконец, то, ради чего мы здесь задержались, свершится, и можно будет ехать в Чернигов, вернуться к прежней жизни…
– Ах да! – опомнился Святослав. Он совсем забыл! – Я же не говорил тебе, кажется… Не говорил?
– Что?
– Я… отвезу вас в Чернигов, и должен буду уехать…
– Куда? – распахнулись глаза Киликии. Не новая ли стычка в печенежских степях? Хоть бы не ратные дела призывали его!
– В Ростов. Навестить братанича.
– Зачем?
– Лика, ты как всегда любопытна, - попытался утихомирить он её вездесущий интерес, но увидел во взоре настойчивость, - Ростислав наверняка обижен на нас за то, что мы забрали у него Новгород. Будь он старше и опытнее, воспротивился бы и добровольно никуда не ушёл. Но он ещё юн, потому покорился. Однако оставлять его вдали без присмотра опасно. Кто-то должен поддерживать дружбу с ним.