Успешный бизнес в 6 «Б»

Матвеева Людмила Григорьевна

– В поликлинике очередь. – И это была чистая правда.

Клизма поскорее отключила мобильный, чтобы избежать лишних вопросов. Очередь мяукала, щебетала, хрюкала и даже кукарекала. Кого только не держат люди в своих квартирах. В большом шумном городе обитают канарейки, хомяки, кролики. Поросята в моде. А собаки и кошки живут в домах у людей на правах хозяев.

Клизма вчера была здесь, но Рыжик в последний момент убежал из поликлиники, он передумал лечиться. Насилу она поймала его. А сегодня опять пришла с ним – он кричал, всю

ночь беспокоил соседей и сам страдал. Отчего? Надо посоветоваться с врачом.

И вот математичка сидит в коридоре ветеринарной поликлиники, сумку с Рыжиком держит на коленях. Кот истошно вопит, царапает стенки сумки. Она приоткрыла молнию и зашептала в сумку:

– Рыжик, не обижайся, все культурные люди, а также коты ходят к врачам. И разные другие животные тоже лечатся.

Кот высунул голову и осмотрелся. Первое, что он увидел, была голая собака. На ней совсем не было шерсти, зрелище было страшное.

– Лысая! – крикнул Рыжик и спрятался.

Клизме стало стыдно за него, невоспитанного, и она сочувственно спросила:

– Вылезла шерсть? Бедная собачка!

Толстая и важная хозяйка презрительно поморщилась:

– Ничего не вылезла. Австралийская голая, самая лучшая собака для дома. Особенно если у хозяйки аллергия. Ни шерсти, ни чиханья, ни кашля, ни слез. Ах ты моя умница, – она погладила серую кожу собаки. Рука была красивая, в кольцах, а шкура некрасивая.

– Вид жуткий, – девушка с канарейкой отодвинулась вместе со стулом, – страшилище. И птица ее боится, забилась в угол клетки. Не бойся, Катенька.

– Сама ты страшилище, – вдруг произнес спокойный голос.

Многие переглянулись – кто это сказал? У толстой хозяйки совсем другие интонации – взвинченные. Только Клизма сразу поняла: говорила голая собака. На Лунном бульваре гулял пес Степа, он разговаривал, рассказывал анекдоты. Иногда и другие собаки и кошки вступали в беседу. Клизма давно думала, что говорить не так уж трудно. Молчать иногда труднее, особенно на уроке математики. Особенно шестому классу «Б».

Голая собака, которую звали почему-то Пушок, добавила:

– Канарейка – это мещанство. Моя хозяйка так говорит, она умная и тонкая, хотя и толстая.

– Канарейка – мещанство, – повторила за Пушком хозяйка и сверкнула бриллиантами на пальцах, – мне так сказала моя бабушка, а ей сто три года исполнилось в этом году, она мудрая, видела царя и Ленина.

Тут ворона в клетке заявила грубым голосом:

– Собака обязана быть обаятельной, пушистой и не гоняться за птицами на бульваре. А ты Пушок, а смотреть противно, тьфу!

– Она не виновата, – заступился персиковый пес по имени Персик, – я пожилой и во многом разбираюсь. Голая собака не виновата, она просто нерусская.

Все зашумели. Хозяева делали вид, что не слушают своих любимцев, и мирно беседовали между собой. Людям тоже иногда есть о чем поговорить.

– Мой Персик старенький, но любит гулять на стадионе. Далековато, но я вожу.

Иду у него на поводу, хотя веду его на поводке. Стадион, конечно, недействующий. Там собачки, коляски с детьми.

– Все развалилось, – старичок, на вид добрый, говорил сердито, – и спорт, и культура, и образование.

Тут же попугай, старый и облезлый, добавил:

– Все развалилось – и медицина, и транспорт, и уважение к старым! – Попугай успевал беседовать и с людьми, и с животными. – Кризис экономики! Хотя цены на нефть высокие! Загадка природы!

– А я люблю пушистых кошечек, – вдруг вступил в беседу кот Рыжик. Клизма смущенно закашлялась, чтобы заглушить его нахальное заявление. Но все услышали. Если хочешь, чтобы не слышали, всегда услышат.

Распустившийся Рыжик мечтательно поднял зеленые глаза к потолку и мурлыкнул.

Очередь двигалась довольно быстро. Клизма не успела устать от ожидания, тем более это была веселая очередь – болтал попугай, голая собака отбрехивалась от подковырок, канарейка пела громко, черепаха спала на капустном листе, расстеленном на коленях ее хозяйки. Лист был обгрызанный – черепаха успела позавтракать прямо в поликлинике, и капустный лист стал похож на зеленый платочек с бахромой.

– Следующий, пожалуйста, – пригласила медицинская сестра с острой мордочкой. Она была похожа на лису. «Лисичка-сестричка, – вдруг подумала Клизма. Сестричка ей понравилась. – Почему в ветеринарке у всех добрые лица? – И тут же ответила сама себе с математической логикой: – Потому что любить чужих животных готов не всякий, а только человек богатой души».

– Чаю хочешь? – спросил маленький зеленый попугайчик. – Чаю хочешь? – Клетка стояла на окне кабинета, попугайчик не лечился, а лечил – его мирный вопрос про чай успокаивал любого пациента.

– Спасибо, не хочу, – отозвался из сумки Рыжик. Клизма оглядела кабинет: за столом сидел врач, похожий на медведя – коричневый свитер под синим халатом, широченные плечи, уши торчком. Мишка из сказки.

– Сюда, пожалуйста, – сестричка показала на стол посредине. Врач подошел, взял Рыжика за лапы, потом приложил трубочку к спине кота, прислушался:

– Легкие чистые. – Заглянул коту в рот, – горло в порядке. Почему не ешь? Что-нибудь болит? Или капризы? Говори, только четко: здесь тебе не бульвар. Там можно болтать что попало, а здесь пациенты ждут помощи.

Рыжик привык быть в центре внимания, Клизма его избаловала – непомерная любовь часто портит кого угодно – кота, щенка, рыбку.

– Болит, – нагло заявил Рыжик, – сердце ноет! Днем и ночью! От одиночества! Мы, мужчины, поймем друг друга. – Он пренебрежительно махнул лапой в сторону Клизмы: – У нее в голове ее ученики, уроки, примеры, задачи, ответы. А кот на ее глазах чахнет без взаимной любви! Всякие там Агаты, Оли, Лехи, Барбосовы у нее в голове! Потому что она училка!

Клизма от возмущения покрылась красными пятнами: