Успей поймать любовь
Шрифт:
Мы, взявшись под руки, зашли в подъезд, мужчины последовали за нами.
Квартира встретила тишиной. Макс с Юлей были на работе.
Настроение испортилось сразу, когда я поняла, что вещи мой бывший уже собрал. И чувствовалось, что собирала будущая тёща. На кухне я не обнаружила красивых фужеров, что купила не так давно, сервиз мамин, который она подарила на свадьбу и кучу вещей, что Максу точно не принадлежали.
Я не мелочный человек. Решила, что всё отдам им. Пусть забирают моё добро и всё несчастье
На кухне оставили грязь, ходили в обуви, потому что на полу следы виднелись. Вынесли всю ванную под чистую. И, суки, мою стиральную машину успели увезти. Как ламинат с пола не содрали, одному Богу известно. Елка осталась стоять между двух старых диванов, но без гирлянды и звезды. В моей комнате тоже побывали, ничего не взяли, но видно, что нос сунут был везде. В гостевой пусто, увезли надувную кровать. В комнате Макса не осталось мебели. Быстро работали: за пять часов моего рабочего времени всё снесли. Лежали на полу несколько полных баулов, видимо, за которыми Макс вернётся. И всё.
— Благодать какая! — Ксюша всё осматривала с восторгом.
Я считала, что у нас грязно и бардак, но вспомнила, что творилось у них, и успокоилась.
— Мне тоже надо вещи собрать.
И мои фужеры!
Не смогла простить!
— Веля, я с Соболевой договорилась! — кричала мне Ксюша из комнаты для гостей. — Давай, выбирай себе квартиру, чтобы разом всё быстро оформить.
Соболева наша общая знакомая, работающая в кадастровой палате, знающая все агентства недвижимости города.
— Да, — уныло отозвалась я, заметив, что не сняла куртку. Уже чужой дом.
Тоскливо стало.
— Поехали, я присмотрел тебе отличную квартирку, — шепнул мне Паша.
Я подняла голову и увидела, как темнеют его добрые глаза, как мягки его губы в прекрасной улыбке. Вздохнула и уронила голову на его плечо.
Ладно, я не одна. Вот, честное слово, будь я одна против Макса и его новой и старой семьи, то не выстояла бы. Напилась бы каких-нибудь таблеток, чтобы света белого не видеть. А так Паша. Бальзам на душу. Я, пожалуй, сексом займу всё свободное время. Взяла мужскую руку, рассмотрела длинные красивые пальцы. В нём вообще всё нравилось. Провела по ним…
— Что-то… Как-то… Захотелось, — прошептала я.
— Ксения, — улыбнулся Паша сводной сестре. — посмотрели и хватит.
— Поняли, поняли, — расплылся в улыбке Миша, и Ксюшу, которая фоткала комнаты, утащил с собой. Я пошла закрывать за ними дверь. Курку расстегнула, но не сняла.
Он тоже в одежде. Подошёл ко мне. Навис, а я к стене спиной припала. Было что-то чарующее в этом моменте, гипнотическое. Забытое, из юности. Как жаль, что такие моменты стеснения, радости и предчувствие счастья нельзя зафиксировать и вынимать в тяжёлых жизненных ситуациях.
Такой жар между нами, сокращение расстояния между губами, жаждущими
Дыхание.
Ощущение партнёра физически.
Вот сейчас будет первый поцелуй. Потому что всё совершённое по пьяни вылетело с хмелем. Здесь всё иное, на трезвую голову, приятно, красиво. Вот прямо – ах! И я краснею, трепещу. Он классный любовник, я точно не бревно. Значит…
У него заиграл телефон, он полез в карман. А я в этот момент его руки касалась. Неловкое движение, из его пальцев выпал телефон. Упал на пол, экраном вверх.
На экране сочная огромная женская жопа с бронзовым загаром в розовых стрингах. И надпись: «Голубка Лада».
У меня всё рухнуло внутри. Я за*б*лась с этими полигамными кобелями!
5
Паша быстро поднял телефон и ладонью достаточно грубо на плечо надавил, пришпилил меня к стене, потому что я собиралась не мешать его разговору с толстозадой Голубкой.
Мне ещё квартиру искать, самостоятельно.
— Это прикол, — строго заявил Паша, показывая мне фото. — Не надо так реагировать.
— Я оценила прикол, — натянула улыбку. — Не каждый мужчина позволит себе такое фото в телефоне. Тем более на контакт, пусть и голубки.
Наши взгляды встретились.
Долбанная саможалость меня душила. Глаза наполнялись слезами.
Нет, я адекватная. Просто в данной ситуации, как болячка, до которой лучше не дотрагиваться, а просто дуть. Всё так остро воспринималось. Мне казалось, что меня все хотят обидеть и унизить.
Лёгкость возвращалась, но медленно и была похожа на прилив. То отступала волнами, то вновь накатывала.
— Голубка – это её фамилия, — Паша усмехнулся. — Слушай.
И включил громкую связь.
— Да, Лада Николаевна, — сказал он серьёзным басовитым голосом.
— Павел Сергеевич, ну от вас я не ожидала! — проскрипел старческий голос, видимо, очень пожилой женщины.
Я поняла, в чём прикол. Закрыла руками рот, чтобы не рассмеяться, слёзы всё равно полились.
Между тем женщина продолжила:
— Вы уехали, не подписав трудовой договор Гордеева.
— Лада Николаевна, Руслан может подписать, он тоже владелец…
— Вашего Руслана, молодой человек, я по пивным и танцплощадкам ловить не намерена! — возмутилась бабуля.
— Я приеду уже в следующем году, трудовой договор подпишем задним числом, тем более запись в трудовую книжку мы ему поставили, — строго, голосом таким глубоким ответил ей Павел Сергеевич.
— Такое отношение к работе успеха в бизнесе не принесёт, голубчик! — хрипнула Лада Николаевна и бросила трубку.
— Ей семьдесят три, и мы все её боимся, — пояснил Паша, посмеиваясь, и спрятал телефон. — Она секретарь, но подкована во всех сферах.