Усталая смерть
Шрифт:
Алексей быстро набрал цифры и тут же правым локтем врезал Василию по лицу. Ударившись головой о стекло, тот отпрянул назад. Алексей уже давно примеривался к его кобуре и был готов к маневру. Он вырвал пистолет из-под пиджака Василия, но выстрелить не смог. Оружие стояло на предохранителе. Все в нем кипело, и остановить его было уже невозможно. Он трижды ударил Василия рукояткой по голове. Яков среагировал поздно. Когда он оглянулся, его напарник уже откинулся назад с окровавленным черепом. Началась ковбойщина. Яков быстро выхватывал пистолет, а Белоусов снимал свой с предохранителя. Алексей выстрелил первым, но пуля
Василий все еще был в сознании и сумел ударить очнувшегося соседа коленом в физиономию. Компьютер соскользнул с ног на сиденье. Алексей выстрелил еще раз и попал Василию в горло. Тот схватился руками за шею и повалился вперед, упав лицом на клавиатуру ноутбука. На экране вспыхнула надпись: «Код принят».
Белоусов замер. Теперь он уже ничего не мог сделать. Программа запустила взрывной механизм.
Алексей попытался выйти из машины. Открыл дверцу, но одна нога застряла, и он потерял протез. Куда идти? Теперь уже поздно!
Он откинулся на сиденье и почувствовал, как в его груди полыхает пожар. Тело стало мокрым и липким.
— Выручай, Серега…
Больше он ничего не смог сказать.
8.
Эвакуация из здания проходила с помощью ОМОНа. Не так просто было прогнать со своих мест тысячную толпу чиновников. Никто не мог поверить, что здание заминировано. Одни бросали все и бежали сломя голову, других приходилось выдворять силой. Милиция ни с кем особо не церемонилась. Людей выводили на улицу и отгоняли за оцепление. Все улицы и переулки, ведущие на площадь, были перекрыты. Но центр есть центр, и оттеснить толпу в зону полной безопасности не удавалось. Улицы, прилегающие к площади, забились плотным потоком людей, жаждущих увидеть падение центра капитализма. Кто-то плакал, кто-то хлопал в ладоши, а кто-то терял сознание, но не мог упасть, сдавленный людьми со всех сторон. Лозунг древних греков «Хлеба и зрелищ», как видно, оставался актуальным и по сей день. На площади стояли только машины и громадная башня «Дальнефти».
В здании напротив сквера, из которого также вывели всех служащих страховой компании, разместили штаб, где собралось теперь все руководство милиции, городской администрации и Федеральной службы безопасности.
Сергей стоял рядом с Марецким и Журавлевым возле подъезда, где работал штаб, и тоже ждал. Они все ждали. И прибор Белоусова включился. Загорелась зеленая лампочка, и стрелка отошла на шкалу с цифрой шестьдесят. Сергей выдвинул антенну и начал водить прибором из стороны в сторону.
— Ну что, Сергей? — спросил Марецкий.
— Бомба и датчик в здании. У меня час времени.
— Ждите здесь. Я к генералу, — сказал Марецкий и зашел в подъезд.
Черногоров занял кабинет директора страховой компании на втором этаже. Он сидел за столом и разговаривал по телефону. Вокруг него стояли полковники и внимательно вслушивались в слова руководителя.
— Нет, Антон Борисыч, решение должно быть принято однозначно. Вы — командующий, и ваш приказ выполнят. Если вы этого не сделаете, то мы упустим особо важных преступников. Неужели вы хотите,
— Еще раз прошу меня выслушать, Николай Викторович. Тихвинский даже не спонсор, он меценат. Его пожертвования на переоборудование десантных войск составляют свыше шестидесяти миллионов долларов. Я только что разговаривал с командиром полка. Да, Тихвинский обратился к нему с незначительной, по сравнению со своими пожертвованиями, просьбой. Он заказал вертолет на пять часов вечера всего на два часа, а также транспортный самолет на шесть вечера на четыре часа. Расходы на топливо он берет на себя. Но при чем здесь террористы? Отказать Тихвинскому — значит лишить десантников финансовых вливаний.
— Мы теряем время. Теперь вы меня послушайте, Антон Борисыч. Приказывать я вам не могу. Но предлагаю компромисс. Вы выполните просьбу Тихвинского. Отправляйте вертолет в нужный квадрат в назначенное время. Пусть летит. Но он должен вернуться на базу через час. Так?
— Так.
— Отлично. Мои люди встретят вертолет. Ваша задача будет выполнена. Но на посадочной площадке в Тучкове органами правопорядка пассажиры вертолета будут арестованы. Это гражданские люди и к авиации не имеют никакого отношения. Все, что от вас требуется, — это пропустить машину с моими людьми на территорию аэродрома и не препятствовать аресту преступников. После этого вам
не придется готовить к вылету самолет и запрашивать воздушный коридор. Вы Тихвинскому обещали помочь с техникой и выполнили его просьбу. А предоставлять охрану его друзьям он вас не просил. Он первый открестится от них, узнав об аресте. Будьте в этом уверены. Думаю, что и сам великий олигарх не сегодня-завтра окажется за решеткой. Но ваша совесть будет чиста.
— Хорошо. Такой план меня устраивает. Я свяжусь с командиром полка и дам необходимые распоряжения.
— И еще. Не афишируйте наши планы. Никто не должен знать, что на территории аэродрома находятся сотрудники милиции и прокуратуры. Мы не должны спугнуть пассажиров.
— Это мне понятно. Все сделаем, как надо.
Черногоров бросил трубку и обернулся к одному из полковников.
— Дайте распоряжения включить сотовые линии. Мне необходимо наладить связь со службами, работающими по маршрутам преследования.
Полковник взялся за телефонную трубку.
Марецкий подошел к столу.
— Товарищ генерал, таймер взрывного устройства начал отсчет времени. Необходимо пропустить в здание сапера.
— Рехнулся, Степан? Чтобы мальчишка взлетел на воздух вместе со зданием! Нет, категорическое нет! Я не возьму жизнь пацана на свою совесть, а на кирпичи мне плевать. Пусть рушатся…
В кабинет буквально ворвался высоченный широкоплечий мужчина с седой шевелюрой, строгим красивым лицом и в шикарном костюме.
— Послушайте, генерал! Я финансовый директор «Дальнефти» Дворкин. На четырнадцатом этаже в сейфах осталось семьдесят три миллиона долларов. Деньги принадлежат компании. Мы должны их вынести из здания любой ценой. Но ваши люди упрямы, как ослы. Мне нужно десять человек и двадцать минут времени.
— Не говорите чушь, господин Дворкин. Здание взлетит на воздух с минуты на минуту, и ни один человек не выйдет за пределы оцепления. И кто вас пропустил через кордон? Марецкий, выведи отсюда господина финансового директора и сопроводи его за линию барьера.