Усталые звери

Долгирев Александр

Как ни странно Фрэнки послушал и поехал на юг. Там он остановился в Гамбурге и начал гонять пушки через границу. На то, что место занято, как и на то, что у нас с Конноли, вообще-то мир, ему было плевать. Поэтому теперь в Гамбурге живет пятьсот человек, а не тысяча. Кто-то теперь на кладбище, а большинство свалило куда подальше. Пакстон с Фрэнки славно постреляли, мы с Конноли славно поорали друг на друга, но когда ветерок из кабинета губернатора донес до нас запах Национальной гвардии, пришлось срочно мириться и делить рынок.

С тех пор в Гамбурге

два хозяина и очень шаткое перемирие. Во время разборки между этими двумя баранами произошло что-то личное – я так и не смог разобраться что именно. Но теперь жить дружно хотим только мы с Конноли, а шавки точат зубки.

А теперь самое интересное: три дня назад Скарцони смог передать мне, что кто-то валит их ребят в Гамбурге. Фрэнки не хотел сообщать, и старику пришлось исхитряться. А у меня возник соблазн оставить Фрэнки одного с его проблемами, но вчера вечером я был вынужден переменить свое мнение.

– Почему?

Этот вопрос прозвучал от Кэловея, который, наконец, понял, что не сможет проглядеть книги насквозь и развернулся к столу Карло. Гримальди махнул на него рукой:

– Всему свое время, Марв! Юджин, война в Гамбурге сейчас очень некстати. Скоро по тропе пойдет груз – это очень важный груз. Груз, который совершенно не ума Пакстона или Фрэнки… и не твоего, если уж на то пошло! Важно лишь то, что их мелкая распря сейчас совсем не к месту. Поэтому я и посылаю с миротворческой миссией чистильщика, Юджин. Езжай в Гамбург и разберись в том, что там происходит.

Фрэнки сразу распушит перед тобой перья, желая показать, какой он крутой босс – не верь ни на секунду. Рядом с Фрэнки сидит старик Скарцони – вот ему можешь верить. Наведи там порядок до того, как пойдет груз – у тебя двадцать два дня.

Юджин кивнул, уже прикидывая, сколько времени у него уйдет на дорогу до Техаса.

– Хорошо, мистер Гримальди. Разрешите идти?

– Нет, задержись. Это еще не все.

После этого Карло повернулся к Кэловею, который так и остался стоять у книжного шкафа:

– Теперь отвечаю на твой вопрос, Марв, и в продолжение нашего разговора: даже если это действительно лишь подковерная возня Пакстона и Фрэнки, закончить ее нужно как можно быстрее. Но… я не думаю, что это их разборки. Вчера вечером мне звонил Конноли. Он был изрядно раздражен и попросил меня надеть на Фрэнки намордник – его парней в Гамбурге тоже кто-то стреляет. Я сообщил ему о том, что намордник нужно надеть на Пакстона и услышал, что Пакстон после последней свары даже пернуть в сторону Фрэнки без разрешения сверху боится. Возможно, старик Конноли не так хорошо контролирует своих парней, как ему кажется, а возможно… в городе есть третья сила.

Карло заглянул прямо в глаза своему бухгалтеру и тот достаточно поспешно отвел взгляд.

– Если это так, если кто-то решил наехать и на нас, и на Конноли одновременно… ну, либо он очень тупой, либо очень крутой. Так или иначе, это даже примерно неприемлемо! Какой-то беспредельщик приходит и начинает наезжать на уважаемых людей, а те, как полные идиоты,

обвиняют друг друга вместо того, чтобы объединиться и защитить свои интересы!

Езжай в этот клоповник, Юджин, и проведи дезинсекцию. Если это все же Фрэнки с Пакстоном безобразничают – надавай обоим по морде. Пакстона можешь насмерть. А если действительно завелся кто-то третий, то принеси мне его голову.

2

Джули прошла на кухню, громко шлепая босыми ногами по полу. Я снимал яичницу со сковородки, поэтому не сразу обратил на нее внимание. Через мгновение с яичницей было покончено – я обернулся и увидел растрепанную заспанную женщину, которая жила со мной уже третий год.

– Доброе утро.

– Ага, доброе…

Джули, в общем, была достаточно простой женщиной, поэтому ворчливость в тоне обычно значила у нее лишь не самое лучшее настроение, а не что-то еще. Я искусственно улыбнулся, желая ее подбодрить. Джули скривилась:

– Лучше уж держи морду кирпичом, Юджин, раз уж не умеешь улыбаться по-человечески.

Я не обратил на ее слова внимания. Едва успел снять турку с огня, немного обжегся и схватился за ухо, едва не зашипев от боли. Джули широко потянулась и ушла в душ. Я был этому рад – с детства люблю завтракать в одиночестве.

Спустя пять минут моя порция яичницы и кофе была безжалостно уничтожена. Я сам не заметил, как закурил. Новое задание Гримальди не лезло у меня из головы. Карло частенько вел себя так, будто он босс всех «Пяти семей»¹ вместе взятых, являясь по факту просто хорошим и везучим капореджиме², который, пускай и создал свою «семью», все же жил в густой тени дона Мангано³. Ха, забавный народ эти итальянцы – даже в дырявых носках ведут себя так, как будто им принадлежит весь мир!

Хотя все это не отменяло того, что Карло не бросал слов на ветер и всегда был очень конкретен в формулировках. Если он сказал, что в Гамбурге любой ценой должен наступить мир, значит, можно не опасаться того, что кто-то из его парней будет лезть под руку и рассказывать мне, как можно наводить порядок, а как нельзя. Это было хорошо для меня. А вот то, что придется тащиться в душный и жаркий Техас, было плохой новостью…

– Странный ты, Юджин. Живешь с бабой, а завтрак сам себе готовишь. Избаловал меня…

Джули отвлекла меня от размышлений. Она принялась за свою порцию яичницы и не отказывала себе в удовольствии говорить с набитым ртом. Я налил себе еще кофе и ответил:

– А ты просыпайся раньше, чем я. Тогда и завтрак сама сможешь готовить.

Джули перестала есть и подняла на меня пристальный взгляд. У нее было широкое лицо и большие карие глаза с вечными усталыми кругами под веками.

– Мне сейчас показалось, Юджин, или ты пошутил?

Я всегда вставал раньше нее, причем заметно.