Устав от масок
Шрифт:
Дождавшись, когда девушка уйдёт, я произнёс:
— Всё-таки я удивлён, что она ваша дочь. С виду, скорее, внучка.
Старик в этот момент разливал чай и, на мгновенье замерев, бросил на меня взгляд.
— Положили глаз на мою дочурку? — спросил он весёлым голосом. — Право слово, не стоит. Она старше, чем выглядит.
— Просто отдаю должное вашим генам, — улыбнулся я, беря в руки свою чашку.
— Это да, я хорош, — покивал он. — А вообще, у неё уже взрослый сын есть. Владеет своей автомастерской.
Да ну нафиг! Это насколько же она старше?
— М-да… — выдавил я из себя, делая первый глоток.
Хм,
— И как вам чай, Аматэру-сама? — спросил Каруиханма. — Говорят, вы…
И замолчал.
— Говорят — что? — всё же переспросил я.
— Да так… Всякое, — отвёл он взгляд.
— А если поточнее? — не отставал я от него. — Не пугайте меня, Каруиханма-сан, что там про меня говорят?
— Ну… — вздохнул он тяжко. — Говорят, вы не очень хорошо разбираетесь в сортах чая.
Ф-фух, а я-то уж думал…
— Поразительная вещь — слухи, — вздохнул я. — Вы это от клиентов услышали?
— Ну да, — пожал он плечами. — Вы не подумайте, никто не ставит вам это в вину, наоборот — это выделяет вас из толпы аристократов. Хотя — куда уж больше, — закончил он.
— И правда — куда уж больше, — покачал я головой. — А чай хороший, насколько я могу судить.
— Названия у него нет, — покивал Каруиханма, — Но только потому, что Роду Асакура это не нужно. Они его чисто для себя растят. Ну и мне пару лет назад подарили.
— Асакура ещё и чай растят? — удивился я.
— Они вообще много чего растят, — ответил Каруиханма. — Насколько я знаю, на этом они в своё время и поднялись, на всяких там зельях и эликсирах. До сих пор, вон, таблетки делают.
— Фармацевтика — это не только таблетки, — заметил я.
— Между нами, мне как-то всё равно, — ответил он, после чего сделал глоток чая и продолжил: — Я много чего в жизни повидал, что ж мне теперь, всё запоминать?
Забавная позиция.
— Вам вообще что-нибудь, кроме кузнечного дела, интересно? — спросил я улыбнувшись.
— Конечно, — возмутился он. — Что ж я… А впрочем, нет, неинтересно.
— И как вы только живёте? — покачал я головой.
— Нормально живу, — ответил он. — Неинтересно не означает, что я игнорирую всё, что не связано с кузнечным делом. Некоторые вещи вообще сложно игнорировать. Например, я знаю, что седьмой поворот на серпантине Весёлых гор, — это на юге города, — очень сложен, а ускоряться надо после предпоследнего поворота.
— Ничего не понял, — признался я.
— Да я и сам не понимаю, просто знаю. С внуком, гоняющим в уличных гонках, чего только не нахватаешься, — пожал он плечами. — Сын Руми-тян, кстати говоря.
— Владелец автомастерской? — уточнил я.
— И уличный гонщик, — кивнул Каруиханма. — Весь в меня, такой же фанатик. Только машин.
— А кузнецы у вас в семье есть? — спросил я. — Кроме вас, естественно.
— Старший сын, — ответил он, сделав очередной глоток чая. — Сейчас в Китае живёт. Всё хочет одного моего знакомого на учёбу развести.
Интересная у него семейка.
— Такой же фанатик, как и вы, — обозначил я улыбку, после чего глотнул чая.
Ответил старик не сразу, серьёзно задумавшись о чём-то.
— Нет,
— И правда, сложно, — произнёс я задумчиво. — А для меня меч — это инструмент. Начало, после которого только начинается работа. Соответственно, я не склонен обожествлять инструмент. И не очень понимаю тех, кто трясётся над своим мечом.
— Такая позиция мне понятна, — кивнул Каруиханма. — Но ситуации бывают разные. Порой инструмент может сильно удивить, и вы волей-неволей начнёте воспринимать его по-особенному.
— Признаться, я вас сейчас не понял, — произнёс я удивлённо. — Что такое должно произойти, чтобы я начал вылизывать какой-то конкретный пистолет. Ещё и на полочку его ставил.
— Пистолет не знаю, — хмыкнул Каруиханма. — А вот меч… Представьте себе, что вы обычный человек. Перед вами сильный враг, сильнее вас. А позади всё, что вам дорого. То, что не даёт вам убежать. И вот этот враг подходит, его меч начинает светиться от бахирной техники, вот он замахивается… А у вас в руке самая простая железка. Обычный меч, выкованный сельским кузнецом. Да и сами вы бахиром не владеете. Ну или владеете, но гораздо хуже, чем ваш враг. Вы опытный воин, прошедший не одну битву, но против этого противника ничего не можете, а позади… ну скажем, ваша семья. И вот он замахивается и бьёт, ну а всё, что можете вы — это поставить блок. Тысячу раз отработанный блок. Даже зная, что оружие противника разрежет и ваш меч, и вас самого. Только вот не разрезал. Ваши клинки скрестились, вы оба удивлены, и в этот момент приходит помощь. Вашего врага сносит бахирной техникой, ну или там пулемётом. Вы спасены. Секунда. Буквально один миг отделял вас от смерти и, если бы всё произошло, как и должно, валялись бы вы мёртвым. После такого сложно не впечатлиться и не поменять своё отношение к инструменту. Ведь он сражался вместе с вами, сражался до последнего, выдержав то, что не должен был.
— История, конечно, интересная, но я скорее поверю…
— Это не только к мечам относится, — не дал он договорить. — Порой вещи умеют удивлять. Даже если мы относимся к ним как к инструменту. Знаю я пару таких случаев. Да что там далеко ходить? Вон, сын Руми мне как-то рассказывал о своей машине. Он тогда в очень серьёзной гонке участвовал, буквально в сражении. До самой финишной черты бой шёл, но стоило только его машине пересечь эту самую черту… она сдохла. Я в машинах не разбираюсь, но по словам внука, который потом разбирался, в чём дело, его авто должно было остановиться за несколько километров до финиша. Но не остановилось. Билось вместе с хозяином до последнего.
Хм. Наверняка это всё объяснимо. Хотя… Этот чёртов мир может удивить. Боги, магия, бахир, высокие технологии. Мне порой кажется, что я в каком-то хаосе живу.
— Я во многое могу поверить, Каруиханма-сан, — произнёс я. — За свою жизнь мне всякое встречалось, но проблема ваших историй в том, что их можно как-то объяснить.
— Так я и не спорю, — усмехнулся он. — Я говорю о тех людях, с которыми нечто подобное произошло. О тех причинах, что побудили изменить их отношение к своим инструментам. Не все ищут логику в произошедшем.