Утерянное Евангелие. Книга 3

Стогний Константин Петрович

Ни один киношный боевик, каким бы он ни был красочным и эмоциональным, не передаст той атмосферы беды, висящей в воздухе. Мальчик, изъеденный мухами, в документальной ленте менее убедителен, чем мухи, поедающие тебя самого в реальности. Лавров поежился. Такого количества бедных голодных больных людей он не видел нигде. У большинства из них глаза светились странным огнем, они явно были на грани помешательства. Что может быть в голове человека, ничего не евшего десять дней? Ясно одно: из машины к нему лучше не выходить, даже из чувства сострадания.

Уже

на въезде в столицу, окраина которой не особо отличалась от окраин районных центров, Виктор все-таки не выдержал, увидев двух маленьких, тощих от голода девчушек, сидящих, словно котята, неподалеку от побирающихся мальчишек – видимо, не было сил просить у проезжающих подачку.

– Мукра, останови!

– Не положено по инструкции, – боязливо ответил водитель.

– Тут я командую! – вспылил журналист и сразу же смягчился. – Останови, пожалуйста. Где тут можно разменять деньги?

Он вынул из пистона брюк аккуратно свернутый пакетик, где была его заначка в триста долларов.

Удивительно, но его вещи и документы даже после встречи с бандой Салмана остались целы. Но наличных денег не осталось уже давно, и Лавров рассчитывал получить их в ближайшем банкомате. Остались только эти триста долларов, припрятанные украинцем на всякий случай.

– Где тут у вас банк? – уточнил Лавров у ничего не понимающего Мукры.

– А-а-а-а, банк! – почему-то обрадовался водитель. – Так бы сразу и сказали, маста Лэвроу. Вот он!

Мукра показал пальцем в сторону. Там у обычного глиняного домика сидел человек. Напротив него на деревянных поддонах лежали деньги. Море денег, видимо-невидимо денег – пачки, брикеты, тюки местных шиллингов.

– Это банк? – изумленно спросил Лавров.

– Ну да, – сказал водитель, будто любой банк и должен выглядеть именно так.

Журналист выпрыгнул из машины и подошел к «банку».

– Доллары меняем?

– О-о-о, мистер! Плиз! – улыбнулся голый по пояс сомалиец неопределенного возраста с глазами навыкате.

Виктор вынул из кармана двести долларов.

– Мистер американец? – полюбопытствовал «банкир».

– Нет, – отшутился Виктор. – Я из Танзании! Белый негр. Понял, бвана?

При этих словах за спиной Лаврова появились Муслим и Джоннидепп с оружием.

Ничего не понявший сомалиец взял двести долларов, посмотрел на них, вручную проверив их подлинность, затем кивнул головой.

– Куда будете класть шиллинги?

– Что значит куда? – в свою очередь не понял Виктор.

– Ну, вот ваши деньги! – «банкир» указал украинцу на внушительный поддон денег. – У вас есть тачка?

Инфляция в стране, разрушенной войной, достигла астрономических масштабов. Двести долларов США стали непроизносимой цифрой, а если проще – тачкой сомалийских шиллингов.

– Подождите, – «включил заднюю» журналист. – Может быть, я…

– Сожалею, мистер, – учтиво ответил «банкир», который уже успел взять двести долларов Виктора в руки. – …Сожалею, но мы не продаем долларов.

Этим

он дал понять, что обратно своих денег Виктор не получит. Украинец посмотрел на хитрого менялу, на вооруженную охрану, которая вдруг нарисовалась у него за спиной, и понял, что лучше всего не спорить. Одним ловким движением он взвалил тюк с шиллингами на плечо и со словами: «Да, терпилой у негров мне еще быть не приходилось!» – понес его в сторону грузовичка. За ним с автоматами на изготовку проследовала его охрана.

– Подождите, мистер! – услужливо крикнул вслед меняла и, догнав журналиста, протянул ему еще целую пачку купюр.

Удерживая на плече громадный квадратный мешок шиллингов одной рукой, другой рукой украинец взял пачку денег и несколько раз приподнял ее на ладони, как бы взвешивая.

– Судя по весу – центов десять – пятнадцать, – заключил он иронично.

Подойдя к несчастным девочкам, которые явились к обмену денег, Виктор, не считая, отдал им эту пачку шиллингов и, не оборачиваясь, пошел в сторону машины.

– Когда-нибудь напишу мемуары – «Голова моя – два уха»…

Через минуту Виктор со своей охраной уже ехал по столице Республики Сомали.

– Куда поедем, бвана Витя? – спросил украинца Муслим, который уже пересел в кабину и расположился у двери так, что Виктор едва помещался между ним и водителем.

– К президенту! – решительно ответил журналист, всем своим тоном давая понять, что совершенно не шутит.

Виктора попросили сидеть спокойно и ничему не удивляться. Хотя было не очень приятно располагаться между двумя мужиками, когда рычаг коробки передач находится как раз между ног и водитель все время норовит переключить скорость не там.

– Все только для твоей безопасности, бвана Витя, – с улыбкой говорил Муслим.

– Да, я вижу, – отвечал Лавров, которому было совсем неуютно. – Может, еще Джоннидеппа пригласим?

– Он здесь не поместится, – совершенно не понимая иносказательного юмора, ответил Муслим.

А где-то в кузове одиноко трясся «тезка» голливудского актера, ничем его не напоминавший.

…Город стоял в руинах. Те же дома, которые не были разрушены, были настолько убоги и страшны, что невозможно даже представить, что там кто-нибудь мог жить. Повсюду валялись кучи строительного мусора, который еще недавно был частью построек. Местные жители с любопытством наблюдали за незнакомым грузовиком с белым гостем.

– Зашторим окна, – приказал Мукра. – Это небезопасно.

Муслим молча качнул головой и задернул маленькую штору, расписанную в стиле кенийского художника Бернарда Ндиху Ньюгуны: черные фигурки в красных масайских одеждах с голыми плечами и ногами…

– Ты думаешь, шторкой можно защититься от пули? – засмеялся Виктор.

– Это район рынка «Баккара», где вас могут просто увидеть, украсть и потребовать выкуп. У ваших родственников есть деньги? – ответил на вопрос Виктора водитель.