Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта
Шрифт:
Что касается характера фон Браухича, то его поведение отличалось безупречностью. Не стал бы я отрицать и его силу воли, даже если, по моему опыту, она чаще негативно выражалась в некоторой негибкости, чем в конструктивной решимости. Он предпочитал выслушивать чужие решения, а не принимать их и добиваться их исполнения самому. Фактически он зачастую уклонялся от принятия решения, надеясь избежать борьбы, к которой не чувствовал себя готовым. Много раз фон Браухич упорно отстаивал интересы армии – например, когда добивался, чтобы Гитлер публично реабилитировал генерал-полковника фон Фрича, хотя хорошо понимал, что этим навлекает на себя немилость Гитлера в дальнейшем. Его смелость проявилась в приказе по войскам, который он отдал в связи со смертью фон Фрича. Однако в глубине души борцом он не был. Он
Фельдмаршал фон Браухич, элегантный мужчина с печатью аристократизма, всегда вел себя исключительно как достойный человек. Он отличался вежливостью, обходительностью и даже обаянием, хотя его любезность не всегда производила впечатление внутренней теплоты. Насколько ему не хватало напора, который внушает уважение противнику или, по крайней мере, заставляет его действовать осторожно, настолько же он не производил впечатления волевой и творческой личности. В общем, от него веяло холодной сдержанностью. Он часто казался немного замкнутым и определенно был довольно щепетилен. Эти качества завоевали поддержку ближайших подчиненных, которые уважали в нем «джентльмена», но их было недостаточно, чтобы обеспечить ему полное доверие войск, которым пользовался, например, барон фон Фрич, да и на людей такого типа, как Гитлер, они не производили впечатления. Правда, генерал фон Зеект был еще холоднее в обращении, до такой степени, что казался неприступным. Но все чувствовали преисполнявший его внутренний огонь и железную волю, делавшую его вождем. Ни одним из этих свойств не обладал фон Браухич, и он не отличался воинской отвагой фон Фрича, которая завоевывала сердца солдат.
Что касается отношений фон Браухича с Гитлером, я убежден, что борьба с человеком этой непреклонной воли морально истощила фельдмаршала. Характер, происхождение и воспитание не позволяли ему в спорах с Гитлером прибегать к тому же оружию, которое Гитлер, будучи главой государства, использовал без всяких зазрений совести. Браухич подавлял раздражение и гнев, тем более что в полемике он не был достойным соперником Гитлеру. И так это продолжалось до тех пор, пока болезнь сердца не заставила его уйти в отставку, которая пришлась Гитлеру как раз ко времени.
Справедливости ради нужно добавить, что с самого начала Браухич находился в гораздо менее выгодном положении по отношению к Гитлеру, чем его предшественник. Прежде всего, после ухода Бломберга с поста главнокомандующего вооруженными силами, Гитлер стал не только руководителем государства, но верховным военачальником. Военный министр Бломберг нанес армии окончательный удар, когда предложил Гитлеру самому принять командование вооруженными силами – хотя, конечно, можно было говорить, что Гитлер все равно пришел бы к этому решению, с подачи Бломберга или нет.
Прежде всего, к тому моменту, как фон Браухич вступил в должность, Гитлер занял совсем иную позицию по отношению к армии и, в частности, к ОКХ, чем в предшествовавшие годы. Бесспорно то, что сразу после прихода к власти Гитлер еще оказывал уважение руководителям армии и ценил их профессиональные способности. Это отношение он до конца сохранил к фельдмаршалу фон Рундштедту, хотя за время войны дважды снимал его с руководящего поста.
Два фактора в особенности привели к тому, что Гитлер изменил отношение к армии в последние мирные годы.
Во-первых, он отдавал себе отчет, что под командованием генерал-полковника барона фон Фрича (как и фон Браухича) армия
Вторая причина натянутых отношений Гитлера с ОКХ состояла в том, что позднее он называл «вечной генеральской нерешительностью».
Под этим он подразумевал два фактора. Во-первых, он имел в виду упорное стремление ОКХ сдерживать чрезмерные темпы перевооружения, поскольку их постоянное ускорение отрицательно сказывалось на качестве войск. Во-вторых, Гитлер утверждал, что всех своих успехов во внешней политике он добился вопреки сопротивлению генералов, которые раз от раза слишком осторожничали. Ответить на это можно тем, что генерал-полковник фон Фрич – и ОКХ в его лице – не возражал против планов Гитлера ни по введению всеобщей воинской повинности, ни по оккупации Рейнской области [7] . Также не возражал и генерал Бек (тогда фон Браухича не было в Берлине), когда Гитлер решил вторгнуться в Австрию.
7
Генерал Хоссбах. Между армией и Гитлером. (Примеч. авт.)
Именно военный министр Бломберг сначала возражал против введения всеобщей воинской повинности по внешнеполитическим соображениям, от которых позднее отказался. И именно Бломберг во время занятия Рейнской области рекомендовал Гитлеру – без ведома ОКХ – увести немецкие гарнизоны с левого берега Рейна, когда французы объявили частичную мобилизацию. Тот факт, что Гитлер едва не последовал этому совету и что его переубедило лишь замечание министра иностранных дел фон Нейрата о том, что не время терять выдержку, мог еще больше усугубить, как постоянное напоминание о минуте своей слабости, неприязнь Гитлера к высшему офицерству. И если в годы перевооружения ОКХ не раз предупреждало его, что армия по-прежнему отнюдь не готова к войне, то этим оно лишь выполняло свой долг. Официально Гитлер всегда соглашался с этой точкой зрения, хотя она могла лишь усилить его антипатию к ОКХ.
Впервые внешняя политика Гитлера столкнулась с официальным противодействием на том совещании с министром иностранных дел и главами трех родов войск 5 ноября 1937 года, на котором Гитлер огласил свои намерения относительно Чехословакии. То, что он встретил сопротивление министра иностранных дел фон Нейрата, военного министра фон Бломберга и командующего сухопутными силами барона фон Фрича, определенно подвигло его к тому, чтобы он при первом удобном случае избавился от этих провозвестников беды.
В наше время многие считают, что согласие генералитета с отставкой генерал-полковника фон Фрича показало Гитлеру, что отныне он может обходиться с ОКХ как ему вздумается. Не стану утверждать, что он именно тогда пришел к такому выводу. Если и так, то он явно заблуждался насчет мотивов, которыми руководствовались генералы. Их отношение отнюдь не являлось признаком слабости, но происходило из незнания истинных обстоятельств, их неспособности как честных солдат поверить в то, что руководители государства способны на столь подлые интриги, и практической невозможности в тогдашних условиях совершить государственный переворот.