Утешение историей
Шрифт:
Карл V подает кисть Тициану. Этот Габсбург не гнушался на минуту стать слугой великого художника.
Но у герцога-забияки осталась прелестная двадцатилетняя дочка — Мария Бургундская, самая богатая наследница континента. Руки ее сразу же стали домогаться два претендента — австрийский эрцгерцог Максимилиан Габсбург и дофин — то есть наследственный французский принц Карл из династии Валуа, только недавно выбравшейся из Столетней войны с англичанами.
Но
Карла Смелого подъели крысы.
Однако Максимилиан Габсбург тоже не дремал, хоть и не лез напролом.
Восемнадцатилетний молодчага богатырской наружности (впоследствии именно его именем нарекут так называемые «максимилиановские доспехи» — прочнейший «бронежилет» для тогдашних войн) пустил в ход не только молодость и здоровье, но и дипломатию.
Красавец Макс предложил Марии столь выгодные условия брачного контракта, что она просто не смогла отказаться — после свадьбы Бургундия все равно оставалась ее имуществом, переходя в род Габсбургов, только если она рождала сына.
Тихий Брюгге. Такой же, как во времена Марии Бургундской.
КАКАЯ БЫЛА СТРАНА! А НЕТ ЕЕ! Напомню, что тогдашняя Бургундия совсем не равнялась нынешней куцей обрезанной Бургундии, спрятавшейся где-то на окраине Франции. Это было большое независимое государство. В его состав входили несколько вассальных герцогств — Брабант, Люксембург, Лимбург, Гелдерн, а также графства Фландрия, Голландия, Зеландия, Фрисландия и многие другие земли и землицы, расползшиеся ныне по разным европейским карманам. За все это бургундское наследство стоило побороться. И эрцгерцог Максимилиан боролся. Против самого великого мастера политических интриг той эпохи — сквалыги из сквалыг, жадины из жадин — пресловутого Людовика XI с его семилетним наследником в виде главного козыря.
Этот козырь был бит Максимилианом на весьма приличной дистанции, недостижимой для тогдашней артиллерии, делавшей только первые шаги и еще даже не имевшей колесных лафетов — брак с дочерью покойного Карла Смелого заключили заочно «по доверенности» (так тогда тоже делалось!) уже в апреле того же 1477 года — всего через три месяца после смерти ее папы в бою. Церемония состоялась в городе Брюгге — это в нынешней бельгийской провинции Западная Фландрия, а тогда тоже во владениях герцогов Бургундских. От Максимилиана подпись под контрактом поставило доверенное лицо. От Марии — сама Мария.
Потом свадьбу повторили еще один раз в Генте — теперь это Восточная Фландрия в той же Бельгии, которую придумают только через четыреста с лишним (вдумайтесь!) лет — в 1790 году под названием «Бельгийские Соединенные Штаты». Вряд ли вы даже слышали когда-нибудь о таком государстве, но в свое время и о его мучительном рождении
Впрочем, в 1477 году до всех этих революционно-национальных преобразований было еще очень далеко. Феодальное право пребывало в своей полной силе. Максимилиан Габсбург лично прибыл в Гент и вошел в церковь в доспехах, покрытых насечкой из серебра. Мария была в платье из золотой парчи. Воистину такой свадьбы еще никогда не было. Кроме весьма спорного наследства (Людовик XI как сюзерен герцогов Бургундских согласия на него так и не дал), юного Максимилиана Габсбурга восхитила еще и внешность супруги.
В письме к другу юности он во всех красках изобразил захваченный, благодаря своей сговорчивости, трофей: «Это дама красивая, благочестивая, добродетельная, которой я, благодарение Богу, более чем доволен. Сложения хрупкого, с белоснежной кожей; волосы каштановые, маленький нос, небольшая головка, некрупные черты лица; глаза карие и серые одновременно, ясные и красивые. Нижние веки чуть припухшие, как будто она только что ото сна, но это едва заметно. Губы чуть полноваты, но свежи и алы. Это самая красивая женщина, какую я когда-либо видел».
РАЗНОГЛАЗАЯ КРАСАВИЦА. Как понимать «глаза карие и серые одновременно», лично я не знаю. Но Габсбургу было виднее. О накале его страсти говорит то, что с женой он не расставался и даже спал с ней в одной большой кровати, а не просто приходил исполнять «супружеский долг», как это уже тогда называлось в Европе. Общему согласию способствовали еще и добродушие и покладистость Максимилиана — вместо того, чтобы навязывать новым подданным в Бургундии государственный германский язык, новый правитель тут же выучился сносно болтать на местных наречиях — фламандском и одном из диалектов французского, в очередной раз проявив недюжинный такт ради своих интересов, которые он не отделял от государственных.
Европа воевала. Габсбурги размножались. Рьяное исполнение эрцгерцогом семейных обязанностей уже в следующем году привело к рождению наследника — Филиппа Австрийского, имевшего, кроме основного прозвища, еще одно — Красивый (не путать с французским королем XIV века — тоже Филиппом и тоже Красивым). Вскоре дочь Карла Смелого была оплодотворена во второй раз. К сожалению, горячая папинькина кровь сыграла с ней злую шутку. Несмотря на беременность, Мария Бургундская отправилась на верховую прогулку и так неудачно свалилась с лошади, стукнувшись хребтом о бревно, что спустя несколько дней скоропостижно скончалась. Как говорится, лучше бы дома сидела.
Погоревав не только для виду (жену расчетливый Максимилиан искренне любил), австрийский эрцгерцог, унаследовавший вскоре от отца корону Священной Римской империи германской нации, весьма недурственно распорядился маленьким Филиппом. Пригожий принц с наследством в виде большей половины Бургундии (кое-что пришлось все-таки отдать неугомонным французам, чтобы они отцепились) имел неплохие шансы сделать удачную партию. И не обманул надежд подданных.
СУМАСШЕДШАЯ С АМЕРИКОЙ В НАГРУЗКУ. В жены внуку Карла Смелого в 1496 г. мигом подыскали Хуану Безумную — принцессу с несколько отпугивающей кличкой, зато с невероятным по размерам приданым. Безумная Хуана являлась единственной наследницей только недавно созданного, благодаря слиянию Арагона и Кастилии, Испанского королевства. Ее мама и папа — Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский были первой супружеской парой, правившей этой новой страной. Свое общее королевство они слепили из двух, унаследованных в свою очередь от родителей. Каждый, так сказать, внес свою долю в общий семейный проект. Вместе с Испанией за Хуаной шла в довеске еще и вся Америка, случайно открытая Колумбом, который всего лишь плыл в Индию.