Утесов. С песней по жизни
Шрифт:
– Чтоб я получил холеру с чумой…
– Ты мне не заговаривай зубы с холерой и чумой… Ты скажи мне одно слово, знаешь или не знаешь?
– Нет!
– Нет? Так я тебе объясню!.. Стой ровно! Не вытирайся с брюками! Одни штаны теперь стоят триста настоящих рублей, так он с брюками вытирается… Вот же лежит вечерняя газета, так ты больной с неё вытереться? Слушай! Мальчик, который курит, так у него, во-первых, стаёт борода даже на лице, во-вторых, он умирает на всю жизнь холостяк, в-третьих, на том свете, когда разворачивают его кишки и видят, что они такие чёрные, так из них в аду делают трубу, чтоб
– Папа (плачет), чтоб мне рот обсох, как бельё на чердаке (плачет)…
– Вот то, что ты плачешь – это первое доказательство, что у тебя в сердце не то, что в рте… Отчего я не плачу, отчего мама не плачет, отчего весь свет не плачет, потому что все чистые, как никто… А ты паршивец теперь и мерзавец останешься на всю жизнь.
В это время входит мадам Циммерман.
– Что ужас такой, Моисей? Ты не имеешь мать под рукой, так ты уже до мальчика лезешь.
– О, ты уже выросла! А вечером, когда я тебя зову, так ты себе на кухне стоишь, как плита. Ты хромая присмотреть, чтоб он не курил, как курица – этот бездельник.
– Из чего ты берёшь, что он курит? Ты видал?
– Я должен видеть? Когда я ушёл, так я оставил папиросы, 10 штук, я их пересчитал туда и назад три раза. Прихожу теперь – лежит 12.
– Так что же ты, сумасшедший, хотишь? У тебя же больше.
– В этом же несчастье! Откуда больше? Что это? Чудеса, чтоб я мог поверить, что какая-нибудь папироса родила ещё две… Что ты на меня смотришь, как будто я психиатор?
– А как же я на тебя буду смотреть?.. Покажи, где папиросы. Я тоже хочу видеть.
– На, смотри! Ты думаешь, что твои глаза иначе приготовлены… На! Раз, два, три…
– Ша, но покажи-ка коробочку… Это вовсе не твоя коробочка… Твою я положила в письменный стол, а это учитель занимался с Давидкой и наверное оставил на тебе свои папиросы.
– Таки правда! Ну, так что ты думаешь? Он всё равно негодяй… Так он теперь не курит, так он через 10 лет будет курить… Ты его не знаешь, он паршивец… Когда я кричу, что его надо бить, как собаку, так можешь мне поверить… Я даром кричать не буду".
Когда в 1918-ом в Одессе хозяйничали белые, певец Юрий Морфесси осенью открыл так называемый Дом артистов. Там был и ресторан, и карточный клуб, и кабаре, для выступления в котором привлекался и молодой Утёсов. Он выступал там наряду с такими известными исполнителями как Иза Кремер, Надежда Плевицкая, Александр Вертинский. Участвовал в программах Дома артиста и сам Ю. Морфесси, у которого в те времена была сказочная слава.
Многие считают Юрия Спиридоновича Морфесси (1882–1957) коренным одесситом, но это не совсем так. Он родился в Греции, в Афинах, а через год родители переехали в Одессу.
Пение его привлекало с детства, и он довольно рано решил всерьез заняться певческим образованием. Усердно посещал оперу, концерты, пел в любительских спектаклях, выступал на благотворительных вечерах. Позже стал учеником Одесской консерватории по классу вокала.
В 1903 году Морфеccи неожиданно переезжает в Киев. Причина столь поспешного бегства заключалась в том, что у него родился сын, а жениться он совсем не
После Киева Морфесси пел в Ростове-на-Дону, затем обосновался в Петербурге. Однако при случае наведывался и в родную Одессу. (Но не к сыну, которого так и не увидел.)
Постепенно обладатель сочного баритона Морфесси занял положение ведущего исполнителя старинных и современных романсов, русских и цыганских песен. Где бы он ни появлялся, вокруг него кружился рой поклонниц с цветами и записками, в которых его умоляли о свидании… Нередко он покидал подобные сборища через чёрный ход.
Очень нравилось его пение и царю – этот тембр голоса "со слезой", эта манера исполнения. Его Величество жаловал певцу то художественную булавку с изображением шапки Мономаха, то запонки с бриллиантовыми орлами. Беседуя однажды с Морфесси, Николай II сказал, что поражен его памятью – помнить наизусть так много песен. Однако, как тут же выяснилось, у царя память не хуже – он помнил, в каком спектакле слышал Юрия Спиридоновича год назад.
Морфесси пел все шлягеры того времени, а многие песни становились шлягерами благодаря тому, что он включал их в свой репертуар: «Кирпичики», «Маруся отравилась», «Дни за днями катятся», «Я мила друга знаю по походке» и, безусловно, незабвенный «Чубчик». Одним из его коронных номеров был романс А. Макарова «Вы просите песен, их нет у меня».
Выступал он обычно в белой косоворотке и купеческом кафтане, иногда в поддёвке, род лёгкого приталенного пальто, и в сапогах, изредка в черкеске и во фраке.
Юрий Спиридонович принадлежал к тому типу людей, с которыми вечно происходят недоразумения. Ещё студентом консерватории его пригласили исполнить партию Валентина в опере Ш. Гуно «Фауст». Другой бы дебютант от волнения места себе не находил бы. А легкомысленный Морфесси накануне спектакля решил покататься с приятелем на яхте. Они попали в шторм, насквозь промокли, и Юрий очень сильно простудился.
Вскоре нечто похожее произошло вновь. Незадолго до своего выступления в одном ответственном концерте Морфесси соблазнился морским путешествием на ледоколе. В принципе он вернулся бы в город к назначенному сроку, но неожиданно на ледокол поступила новая команда – нужно было направляться на спасение терпящего бедствие судна. С большими затратами сил и нервов капитану все-таки удалось высадить Морфесси на берег.
Помимо прочего, это пребывание на ледоколе запомнилось Юрию тем, что он узнал много матросских песен, которых не слышал раньше. Одна из них особенно понравилась ему. Он выучил её, сделал музыкальную обработку, и она стала чрезвычайно популярна. Речь идет о песне "Раскинулось море широко". Кстати, она стала первой песней, записанной Морфесси на пластинку (под названием "Вахта кочегара").
Венцом его "водных процедур" стало отплытие в 1920 году в эмиграцию. Вообще-то Морфесси собирался уезжать в Константинополь со своей петроградской любовницей Анной Васильевой. Они вместе доехали до Ялты, где сели на греческий миноносец "Пантера". Однако в Одессе Анна Назаровна зачем-то ненадолго сошла на берег. В это время начался артиллерийский обстрел, и миноносец был вынужден срочно уйти в открытое море, унося на своем борту её ненаглядного Юрия Спиридоновича.