Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости
Шрифт:
— А представим себе такой невероятный вариант, как переправа севернее Бреста… ну, например, у Волчина… — со смешком продолжил Сандалов. — Я, товарищи командиры, говорю это, разумеется, в качестве гротеска… И куда будет отсюда наступать противник — в Беловежскую Пущу, что ли? Мне уже смешно…
Товарищи командиры, переглянувшись, кивнули и поддержали шутку коллеги легкими улыбками.
— Исходя из вышесказанного, предлагаю… — монотонным голосом, как механический органчик, начал вещать Сандалов. — Первое. Дополнительно уплотнить оборону на левом фланге за счет не угрожаемых участков. Для этого снять два полка 49-й СД с правого фланга и вместе с гаубичным артполком дивизии переместить во вторую линию обороны
62
От автора: да, я знаю, что связь — проводная! Но так писал сам Сандалов!
Во время доклада многие командиры спят с открытыми глазами… Ничего уже не понимая…
22 июня 1941 года. 19 часов 00 минут.
Деревня Запруды, на шоссе Кобрин — Пружаны
Сандалов, барственно расположившись на заднем сиденье генеральской «М-1», лениво посматривал в окошко…
Вдоль дороги тянулись к магистрали колонны эвакуируемых, гнали стада мычащих недоенных коров, блеющие отары овец… Над дорогой стояло недвижимое облако пыли…
Внезапно Сандалов нагнулся к переднему сиденью и капризно ткнул водителя в шею, как подгулявший купчик Ваньку-извозчика:
— Стой, Иван!
Машина, скрипнув тормозами, остановилась у въезда в деревню. На обочине стоял броневичок БА-20, у открытой дверцы которого курил запыленный донельзя командир.
Это был однокашник Сандалова по Академии Генерального штаба Л. А. Пэрн, который, однако, так и застрял в звании полковника…
Как говорил сам полковник: «Видимо, из-за проклятого „пятого пу-у-у-у-ункта“».
Но Сандалов полагал, напротив, что исключительно из-за его непроходимой имманентной тупости. Поэтому ГЕНЕРАЛ Сандалов был особенно рад его видеть.
Сандалов ответил на молодецкое отдание чести ленивым взмахом руки и добродушно сказал:
— Да бросьте, коллега! Мы ведь не на строевом смотре… Откуда Вы, что нового?
— Я всего-навсего делегат связи от 10-й армии, — доложил Пэрн обрадованно. — Война нас с командармом, да и всем командованием, застала в полевой поездке под Белостоком, и командарм Голубев Константин Дмитриевич лично(!) приказал мне ехать к Вам в качестве его личного(!) представителя.
— Да, поручение ответственное, кого попало, например, простого адъютанта, не пошлешь… — ответил Сандалов с тщательно скрываемой усмешкой, и тут же, начальнически нахмурившись, вопросил: — Так как у Вас там дела, в 10-й?
— Да в целом ничего, товарищ генерал… До середины дня войска 10-й армии прочно занимают оборону у госграницы и лишь на левом
Продуктивную беседу прервал басовитый автомобильный гудок. К обочине подрулил сверкающий «ЗиС».
Командиры вытянулись в струнку.
Отрубив строевым четыре шага, Сандалов молодецким голосом прокричал представителю командования Запфронта генерал-майору И. Н. Хабарову:
— Товарищ генерал! Согласно приказа командарма-4 следую для проверки сводного полка подполковника Маневича! Жду Ваших указаний!
Хабаров, лениво отмахнувшись, как совсем недавно Сандалов:
— Вольно, товарищи… Вы из 4-й и..? А, из 10-й! Славно, славно… На ловца и зверь бежит… то есть не бежит, а стоит…
Генерал и полковник угодливо захихикали начальнической шутке…
— Ну, я хочу Вас обрадовать… Я сейчас прямо из Барановичей, там уже разгружается 47-й стрелковый корпус, а именно управление и 155-я стрелковая дивизия из Бобруйска. 143-я стрелковая дивизия следует туда же эшелонами из Гомеля, 55-я стрелковая дивизия перевозится фронтовым автомобильным полком по Варшавскому шоссе к Березе-Картусской… Ваша 100-я дивизия тоже вроде бы как поднята в поход из Минска, правда, отправляется мобилизованным из народного хозяйства транспортом и пешим порядком, так что скоро ее не ждите… Однако уже сейчас сил у нас более чем достаточно! — генерал барственно-покровительственно, сверху вниз взглянул на послушно внимающих, смотрящих ему в рот Сандалова и Пэрна и продолжит: — Скоро, очень скоро, через какие-нибудь два-три дня, Вы будете спать совсем спокойно… Резервов у Вас будет предостаточно… Надежно прикроем левый фланг Белостокского выступа, а потом рванем — прямо на Берлин!
22 июня 1941 года. 21 час 01 минута.
Проселочная лесная дорога Высокое — Каменец
Шлепая по пыли широкими гусеницами, артиллерийский трактор — открытый, без кабины — со скоростью 4 км/час медленно, но верно волок по узенькой лесной дороге 152-мм гаубицу и два прицепа со снарядами и прочим нужным скарбом…
В обход Бреста — по широкой дуге, 447-й корпусной артполк совершал марш к Малорите.
Внезапно, не глуша мотор и даже не останавливая машину, чумазый тракторист соскочил из кабины, расстегнул на бегу штаны, присел тут же, у обочины…
Подтеревшись сорванным лопухом, он за несколько минут догнал свой самостоятельно ползущий трактор и ловко на ходу запрыгнул в кабину… Марш продолжался…
— Да, вот такая у нас мобильность… — задумчиво сказал наблюдавший эту сцену командир батареи.
22 июня 1941 года. После заката
Заходит кровавое солнце первого дня войны…
Над Крепостью все еще стоит дымное облако от догорающих пожаров…
Немцы сейчас обстрел прекратили, потому как: «Война-войной, а обед строго по расписанию». Кроме шуток, сейчас у них — перерыв на ужин.
Пользуясь затишьем, красноармейцы разгребают завалы, выносят и складывают у клуба тела погибших. Купола бывшей гарнизонной церкви Святого Николая печально и молча смотрят на воинов, смерть принявших на поле брани за Отечество. В это же время другие бойцы приводят в порядок осыпавшиеся окопчики на главном валу. Их уже соединили в неглубокую, пока по грудь, но уже намечающуюся приличную траншейку…
Работами деятельно распоряжается юный ротный, тщательно соотносясь с деликатными советами Кныша…