Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости
Шрифт:
— Надо же, какие аккуратисты… — замечает Богданов.
— Виноват, тащщ генерал, но вот немецкая аккуратность их и подведет! — говорит Лерман и достает из потертого кожаного портфеля небольшой пакет. В пакете — документы диверсантов. — Обратите внимание, тащщ генерал, вот это красноармейская книжка одного из убитых при задержании. Сделана очень профессионально, на отличном полиграфическом уровне, с соблюдением всех требований к удостоверениям личности военнослужащих. У наших командиров — точно такая же… почти… вот только скрепка у нас — из стальной проволоки. Когда долго носишь удостоверение в кармане,
— Прямо клеймо на лбу — я шпион! — хмыкает Богданов.
Спецсообщение погранвойск НКВД БССР: «В полосе 10-й армии группа диверсантов перешла госграницу. Из них: 2 убито, 2 тяжело ранено, 3 (украинские эмигранты) захвачены в плен».
21 июня 1941 года. 15 часов 48 минут.
Брестская крепость. Северный остров. Дом начальствующего состава № 5
На стадионе рядом с домом — красноармейцы, в одинаковых синих майках, одинаково наголо стриженные, азартно гоняют футбольный мяч.
У входа в подъезд трехэтажного краснокирпичного, под красной черепичной крышей, дома на лавочке сидят мальчик в коротких штанах, с перекрещенными за спиной помочами, и девочка в панамке, в белом сарафане.
— А у меня в кармане гвоздь! — важно произносит мальчик.
— А у нас на крыше гость! — почти в рифму отвечает девочка.
— Какой еще гость? — удивляется мальчик.
— Военный, какой же еще! — рассудительно отвечает девочка. — Мы с мамой на чердак лазили белье вешать, а он там сидит. Мама сначала его испугалась, а потом говорила с ним и смеялась. Он мне пуговку подарил. Вот, смотри, с буковками!
Мальчик внимательно осматривает подарок и морщит лоб.
— А буковки-то не русские… — бормочет мальчик под нос и решительно отбирает пуговку у сестренки.
— Отда-ааай, отда-аай, моя пуговка! — ревет девочка.
В этот момент у подъезда, скрипнув тормозами, останавливается трехосный ЗиС-5, в кузове которого пограничники в зеленых фуражках, с АВС-36 в руках…
Дверца кабины распахивается, на асфальт спрыгивает Лерман. Он приветливо улыбается детям и ласково спрашивает:
— Детишки, вы случаем не здесь живете?
Мальчик подходит поближе и, грозно насупив белесые бровки, четко, по-военному, командным голосом отвечает:
— Мы вам не детишки, а дети капитана Прохоренко! — А потом не менее сурово спрашивает: — А вы кто такой будете? — Внимательно, сопя, изучает протянутое ему удостоверение… поднимает глаза на петлицы и белозубо улыбается: — А понятно. ЭН-КА-ВЭ-ДЭ?
— Ну, почти угадал, — с доброй улыбкой отвечает Лерман.
— Тогда, дяденька, вот что я Вам скажу… — и мальчик что-то шепчет внимательно слушающему командиру.
Лерман внимательно изучает пуговку, которую сжимала горячая мальчишечья ладонь, и задумчиво произносит:
— Это, кажется, мы удачно зашли… Взвод, к машине! А вы, детишки, ну-ка, бегите вот к стадиону, футбол посмотрите!
Темный
21 июня 1941 года. 18 часов 19 минут.
Брест. Обком ВКП(б). Кабинет первого секретаря обкома
— …И тогда оставшийся в живых нарушитель госграницы выпрыгнул с чердака во двор дома, где и был ошпарен с ног до головы крутым кипятком женой капитана РККА Зубачева, которая в этот момент собиралась замочить в тазу верхнюю одежду мужа. Благодаря чему указанный нарушитель и был без сопротивления задержан опергруппой «соседей», то есть Управления НКГБ БССР, — докладывает начальник областного Управления НКВД БССР старший майор Фрумкин. — Выпотрошенный… извините, спешно допрошенный с применением методов физического воздействия, разрешенных Постановлением ЦК ВКП(б) в отношении шпионов, диверсантов и вредителей, задержанный Крысенко подтвердил, что 22 июня, в 4 часа по берлинскому времени, на участке Брест немецкими войсками будет совершено массированное нападение, с применением танков, артиллерии и авиации.
— Мда-а… Как они с пуговкой-то прокололись, а? — задумчиво вертя в руках пуговку с иностранными буковками, говорит первый секретарь обкома Тупицын.
— Так ведь не прокололись, товарищ Тупицын! — хмыкает Фрумкин. — На форме как уничтоженных террористов, так и на форме задержанного живым все пуговицы носят отечественную маркировку. Экстренной проверкой, с привлечением работников Особого отдела 6-й стрелковой дивизии, нам удалось установить, что с женой капитана Прохоренко на чердаке разговаривал привлеченный на учебные сборы приписного состава уроженец и житель Кишинева красноармеец Андрей Болфу. На рукавах гимнастерки и на ширинке бридж Болфу действительно обнаружены самовольно пришитые последним не уставного образца пуговицы с латинской маркировкой.
Присутствующий в кабинете генерал Богданов сдержанно улыбается.
— Спешно допрошенный с применением методов физического воздействия, разрешенных Постановлением ЦК ВКП(б) в отношении шпионов, диверсантов и вредителей, — продолжает Фрумкин, — задержанный Болфу показал, что посетил чердак ДНС № 5 с целью, как он заявил, сбора сувениров. При обыске в его вещевом мешке найдены женские панталоны с начесом пятьдесят восьмого размера и бюстгальтер размера номер пять, уверенно опознанные женой капитана РККА товарища Зубачева, как принадлежащие ей личные вещи…
Богданов тихонько смеется, Тупицын недоуменно крутит головой.
— Причастность Болфу к иностранным разведкам в настоящее время отрабатывается, — продолжает рапортовать Фрумкин. — Негодяй уже дал признательные показания о связях с румынской Сигуранцей, а также с разведками хортистской Венгрии, царской Болгарии и феодального Великого княжества Лихтенштейн…
Богданов и Тупицын, переглянувшись, понимающе улыбаются.
— Но о нападении Германии на Союз ССР Болфу ничего не знает! — заканчивает Фрумкин.