Утомленное солнце
Шрифт:
Белкин привез ему все документы, необходимые для дальнейшего прохождения службы. Денежный, вещевой и продовольственный аттестаты, выписку из приказа части о представлении к денежному вознаграждению за сбитые самолеты и боевые вылеты. Неоплаченных побед у него накопилось достаточно. А деньги платили не плохие. За бомбардировщик – две тысячи рублей, за транспортный самолет – полторы, за истребитель – тысячу. За десять успешных боевых вылетов – две тысячи рублей. Это были очень большие деньги. Так что Артем мог считать себя богачом. Но уж лучше бы ему вручили
Глава тринадцатая
Артем стремительно выздоравливал. И уже двадцать девятого апреля был представлен на военно-медицинскую комиссию. Правда, его не хотели признавать годным к прохождению службы в действующих истребительно-авиационных частях. Хотели направить в штурмовую авиацию. Пришлось изворачиваться в самом буквальном смысле. Артем ходил перед врачами на руках, делал сальто. Готов был танцевать перед ними. В конце концов он добился своего и был направлен в распоряжение командующего шестнадцатой воздушной армией. Эта армия находилась в составе до боли известного ему Донского фронта. После Сталинградской битвы Донской фронт был преобразован в Центральный. Шестнадцатая воздушная армия осталась при нем. И чтобы попасть в штаб армии, Артем должен был отправляться в район Курска.
Он рвался на фронт. Поэтому от отпуска по ранению отказался. Но все же взял три дня, чтобы заехать домой повидаться с матерью.
Было до боли обидно возвращаться домой в звании младшего лейтенанта. Совершенно не радовала новенькая, точно по размеру шинель, скрипучие хромовые сапоги и портупея. На вокзале он нашел машину, договорился с водителем, и тот подвез его прямо к дому. Через Тушино пешком идти он не хотел. Плевать ему на Владу, но все равно будет неприятно, если она его увидит…
Матери же было все равно, в каком звании сын вернулся домой. Ее печалило только то, что уже послезавтра он должен был отправиться на фронт. При всех успехах Советской армии враг до сих пор находился на подступах к Москве. Впереди летняя кампания. И еще не известно, как будут развиваться события. Возможно, столица вновь окажется под угрозой захвата. Поэтому Тушинские авиационные заводы оставались на Урале. И отец там же, и сестра. Жаль, что Артем не мог с ним свидеться с ними. Брат воевал на Балтике, в морской пехоте, защищал Ленинград. Тяжело там, но слава Богу, что жив. Даже повышение получил. Был старшиной второй статьи, а стал младшим лейтенантом…
Артем прочитал последнее письмо Павла, грустно посмотрел на мать.
– Вот так, два сына и оба младшие лейтенанты…
На душе тоскливо. Но тоску на мать нагонять он не хотел. Ей-то какая разница, сделает он карьеру или нет. Ее только одно волнует, чтобы сыновья живыми с войны вернулись.
Еще в Куйбышеве он получил все премиальные. Привез деньги домой, оставил себе немного, остальное отдал матери. По прибытии к месту перешлет денежный аттестат, как делал он это прежде. Лишь бы до места службы поскорей
Мать деньгам обрадовалась. Взяла несколько тысяч, собралась было на тушинскую барахолку. Немного подумала, просительно посмотрела на Артема.
– Шальных людей нынче много стало. Отымут ведь все, пока до дому донесу. Да и нести тяжело…
Пришлось ему идти вместе с ней. Май, а на дворе холодно. Пришлось надевать шинель.
Цены на стихийном рынке были астрономическими. Килограмм картофеля – пятьдесят рублей, мяса – пятьсот, сахара – столько же, сливочного масла – тысячу. И это при средней зарплате рабочего – семьсот-восемьсот рублей в месяц… И летчикам премиальные давались нелегко. Гибли летчики, сбивая немецкие самолеты. Да и не за деньги они воевали…
Мать купила продуктов. И только вместе с Артемом повернула домой, как перед ними возникла Влада. Красивая, изящная, модное пальто с меховым воротником, шляпка с бантиком. Фифа распомаженная… Она смотрела прямо на него. Артем с досады готов был швырнуть на землю вещмешок с картошкой.
– Ах да, – спохватилась мать. – Моркови забыла купить…
Она-то думала, что он рад этой встрече. Поэтому и ушла, чтобы оставить их вдвоем. А он не успел ее остановить. Теперь вот жди, когда она вернется. Хотя можно и не ждать…
– А это что такое? – Взглядом показала она на погоны.
Как ушат ледяной воды на него вылила.
– Летчиков иногда сбивают, ты этого не знала?
Артему хотелось бы сделать хорошую мину при плохой игре, но он чувствовал, что ему это не удалось. Какая игра, такая и мина…
– А Егор уже полковник. Его снова командиром дивизии назначили…
Или он в самом деле слышал ехидство в ее голосе. Или стал чересчур мнительным.
– Мои поздравления… Извини, мне нужно идти…
– Может, ко мне? – с сомнением спросила она.
Похоже, что сейчас ее мучил вопрос, нужен ей младший лейтенант или нет.
– У тебя муж.
– Муж на фронте.
– Ну, один полковник на фронте, один здесь, в тылу, – усмехнулся Артем.
– А-а, ты про этого…
Она тоже вспомнила того полковника, под которым состоялась ее последняя встреча с Артемом.
– Это полковник Кикнадзе. Знакомый мужа. Представляешь, приехал к Егору, а застал меня… Кстати, его убили. Он после того случая в штрафбат попал…
– После какого случая?
– Ну он же меня изнасиловал!
– Тебя послушать, так тебя все насилуют, – не удержался от язвительной насмешки Артем.
Он уже понял, что Влада патологическая врунья. И шлюха… Никто ее не насиловал. Сама всем дает…
– И штрафные роты только в августе сорок второго появились. А мы с тобой с апреля не виделись. И видеть тебя не хочу…
– Не хочешь? Что, уже не любишь? – взвилась Влада.
– Прошла любовь…
– А ведь любил меня!
– Любил.
– Пока любил, до тех пор и по службе рос. До майора дослужился. А как разлюбил…