Утонуть в крови

Поротников Виктор Петрович

– Скорее всего, Роман Старый не выдаст своего брата Изяславу Владимировичу, – добавила Феодосия Игоревна, – это значит, что будет война. Воинов у Романа Старого и его брата немного, их недруги гораздо сильнее. Что ожидает Вщиж в ближайшем будущем?

Феодосия Игоревна сделала паузу и посмотрела на свою собеседницу.

Княгиня Людмила взяла Феодосию Игоревну под руку, предложив ей подняться на вершину каменной башни. По лицу княгини Людмилы было видно, что она намерена продолжить этот разговор только на верхней площадке мощной двенадцатигранной вежи.

На этой высокой дозорной башне днем

и ночью дежурили стражи. Увидев двух княгинь, стражник у входа в башню почтительно посторонился, пропуская их внутрь. Внутреннее пространство башни было разделено на четыре этажа, соединенные между собой каменными лестницами. Два нижних этажа представляли собой продовольственные кладовые и помещения для пребывания стражников. Два верхних этажа являлись, по сути дела, арсеналом, здесь было собрано большое количество самого разного оружия. Свет проникал внутрь башни через узкие бойницы, проделанные в толстых стенах с таким расчетом, чтобы имелся широкий обзор на все четыре стороны. Больше всего бойниц было на самом последнем этаже башни, поэтому на верхней обзорной площадке было светлее всего.

Находившиеся тут двое стражей сразу же спустились через люк в дощатом полу на этаж ниже, чтобы не мешать беседе двух княгинь, поднявшихся сюда.

Феодосия Игоревна изрядно запыхалась, преодолев без передышки множество каменных ступеней, ведущих на самый верх. Ее удивило то, что Людмила Мечиславна преодолела этот подъем на вершину башни без всяких затруднений, почти не сбив себе дыхание. А ведь она, как и Феодосия Игоревна, путалась в длинном теплом платье и длинной шубе на меху. Возрастом княгиня Людмила была ничуть не старше Феодосии Игоревны, но физически она была явно крепче ее. Причем физическая стать и крепость были заметны и в сыне княгини Людмилы, и в обеих ее дочерях. Под стать своей жене был и Роман Старый, с детских лет не знавший, что такое хвори.

«От дочери Людмилы детки могут народиться не хилые да пригожие, – мелькнуло в голове у Феодосии Игоревны. – Такая невеста ценна и без приданого. Мой-то сын крепким здоровьем не отличается. Для укрепления нашей породы сей брачный союз вельми выгоден, что и говорить!»

Переходя от одной бойницы к другой, княгиня Людмила заговорила о том, что она живет на Руси уже больше двадцати лет. Сначала ее супругом был Михаил Святославич, который миролюбием не отличался, ныне она замужем за Романом Старым, у которого тоже дружина и оружие всегда были на первом месте.

– За последние пятнадцать лет редкий год выдавался мирным, чаще всего одна межкняжеская свара сменяла другую, – молвила Людмила Мечиславна. – Муж мой и его брат Анфим то в поход уходят куда-то, то дома от недругов отбиваются. Я уже видела в недалеком прошлом вражеские полки под стенами Вщижа, и не раз. – Княгиня Людмила обернулась к Феодосии Игоревне. – Вот, с этой башни я их и созерцала. Отсюда далеко все видно. Вщиж вельми неприступен, ни со стороны реки, ни со стороны ручья к нему не подступиться. Удобнее всего идти на приступ с восточной стороны, там где расположен Нижний град. Все неприятели в былые годы именно с той стороны и пытались прорваться в город. И нынешние недруги моего мужа тоже разбили стан напротив восточных валов Вщижа.

Феодосия Игоревна подошла к бойницам, обращенным

на восток. В узкие оконные проемы в башню врывались струи холодного ветра. Они обжигали лицо Феодосии Игоревне, вызывая у нее обильное слезотечение. С двенадцатисаженной высоты открывался вид на укрытые снежным покровом крыши домов, на узкие извилистые городские улочки, на белокаменный однокупольный храм, высившийся почти в самом центре Нижнего града. Вщиж был ничуть не меньше Козельска, а его стены и башни выглядели гораздо выше и внушительнее козельских укреплений. За восточной городской стеной, возведенной на гребне мощного восьмисаженного вала, примерно в полуверсте от города на белом заснеженном поле виднелись шатры и поставленные в круг сани. Там дымили костры, оттуда долетало конское ржание.

Феодосия Игоревна неслышно вздохнула. В этом становище ее ожидают слуги и боярин Матвей Цыба. Туда ей вскоре предстоит вернуться с ответом Романа Старого на условия замирения от Изяслава Владимировича и союзных ему князей. Впрочем, Феодосию Игоревну одолевало предчувствие, что никакого замирения не будет.

– Я знаю своего мужа, он из любой переделки сумеет выйти если не с победой, то с честью, – продолжила Людмила Мечиславна. – Дружина у него невелика, но закалена во многих битвах. Никому еще не удавалось взять приступом наш Вщижский замок. Не оставит нас Господь и на сей раз! – Княгиня Людмила осенила себя крестным знамением.

Скоро наступит весенняя оттепель, река Десна и ручей Чиж вскроются ото льда, разольются по округе. Рвы перед валами и стенами Вщижа заполнятся талой водой. Штурмовать город в таких условиях станет еще труднее. Так рассуждала собеседница Феодосии Игоревны.

– Я думаю, осада Вщижа не будет долгой, – молвила Людмила Мечиславна. – Мой муж все едино сговорится с Изяславом Владимировичем о тех мирных условиях, какие ему выгодны. И своего брата он ему не выдаст. Поэтому, подруга, давай лучше о наших детях потолкуем, об их судьбе. Согласна ли ты сочетать браком своего Василия с моей Гремиславой?

Феодосия Игоревна не стала юлить и изворачиваться. Конечно, она согласна, ведь Гремислава всегда ей нравилась. Людмила Мечиславна родила Гремиславу от своего первого мужа, поэтому та имела не много внешнего сходства с ее младшими детьми, рожденными ею от Романа Старого.

Вернувшись в княжеский терем, Людмила Мечиславна и Феодосия Игоревна с радостными лицами сообщили Роману Старому и его брату Анфиму о своем намерении обручить Гремиславу с Василием.

– А моего мнения ты спросить не удосужилась, милая! – с притворной суровостью в голосе произнес Роман Святославич, глядя на жену. – Вот так всегда происходит: твой ум наперед моего рыщет!

– Ну, это смотря в каких делах, голубь мой! – в тон супругу промолвила Людмила Мечиславна. – В ратные сборы и боярские советы я свой нос не сую. Кому, как не мне, о судьбе своих дочерей промыслить. Ныне вот у старшей приспела пора невеститься, а затем и у нашей младшей к этому же возраст подойдет.

– Видишь, брат, мы с тобой голову ломаем, как нам Вщиж от разорения уберечь, а у княгини моей одно на уме! – усмехнулся Роман Старый, переглянувшись с Анфимом. – Беда к нам в ворота стучится, а супруга моя и не тревожится совсем! Смех да и только!