Утонувшие надежды

Уэстлейк Дональд Эдвин

— Дело в том, — разъяснил Билли, — что сейчас за «мерседесом» приедет тягач из нашего управления. Если они увидят твой пикап, то... В лучшем случае тебя оштрафуют. Видишь ли, после десяти вечера на школьной стоянке парковаться запрещено, за исключением дней, когда проводятся состязания.

— Ну, тогда... э-ээ... — Не мог же он держать Джона и Энди на дне до конца их жизни! — Пожалуйста, Билли, дай мне хотя бы пять минут, хорошо?

— Так и быть, пару минут, — неохотно разрешил Билли. — Но я не должен покидать своего поста и обязан поддерживать

радиосвязь...

— Да, возвращайся к своей рации, — сказал Даг. — Я сейчас закончу и выйду.

— Не задерживайся, — велел Билли.

— Да-да, обещаю тебе.

Билли окинул взглядом бассейн, словно собираясь подойти заглянуть в воду.

— Жутковато здесь ночью. Прямо как в «Людях-кошках». Посмотри этот фильм, Даг. Первоначальная версия, не какой-нибудь дешевый римейк.

— Посмотрю, посмотрю. Не забывай про свою рацию.

— Верно. — Билли нацелил на Дага палец и, вновь приняв официальный вид, напомнил: — Пять минут.

Наконец Билли ушел. Даг бросился к бассейну и нырнул в воду к Джону и Энди, которые стояли на дне, словно дожидаясь попутной подлодки. Тыча пальцем и суматошно жестикулируя, он втолковал им, как наполнять воздухом ПУП, чтобы повысить собственную плавучесть, и в конце концов все трое вынырнули на поверхность. Как только их головы оказались над водой, они тут же одновременно заговорили, однако у Дага было самое важное сообщение, так что он перекричал всех:

— У нас нет времени!

— Это был полицейский! — заявил Энди.

— Он ищет похитителей «мерседеса»!

Энди и Джон внезапно притихли. Они висели в воде и переглядывались, и наконец Джон сказал Дагу:

— Надеюсь, ты не сказал ему, что мы сидим на дне бассейна.

— Не бойтесь, я сказал ему, что я тут один. Но мне нужно сейчас же уйти и убрать свой пикап, прежде чем Билли вызовет из полицейского управления тягач, который заберет «мерседес».

— Билли? — спросил Джон.

— Так зовут этого полицейского. Мы вместе учились. Вот в этой самой школе, где мы сейчас находимся.

— Старые связи всегда пригодятся, — заметил Энди.

— Да, — сказал Даг. — В общем, я ухожу, а вам выходить нельзя. Я выжду, пока заберут «мерседес» и пока все оттуда уедут. После этого я вернусь за вами и оставшимся снаряжением.

— Это долго? — спросил Джон.

— Откуда мне знать, — ответил Даг. — Полагаю, что-то около часа.

— А нам что здесь делать этот час? — спросил Джон.

Даг обвел глазами бассейн и вновь посмотрел на своих учеников.

— А вы пока потренируйтесь, — предложил он. — Вам, парни, еще учиться и учиться.

25

Том Джимсон был преступником. Вот уже несколько дней Миртл Стрит просыпалась с этой мыслью и с ней же засыпала (как ей казалось, с каждым разом все позже и позже). Эта мысль не покидала ее в течение всего дня — в библиотеке, дома, за рулем, в магазине — повсюду. Том Джимсон, ее отец, был особо опасным рецидивистом.

Она узнала об этом две недели назад, но со временем мысль не становилась

менее страшной, ужасающей, волнующей. Уже на следующее утро после безрезультатной погони за машиной отца, которая описывала круги, Миртл начала поиски упоминаний о Томе Джимсоне во всех изданиях, которые только приходили ей в голову. Нужные сведения нашлись в самом авторитетном источнике, в архиве «Нью-Йорк таймс»!

Миртл было два года, она только-только готовилась к посещению детсада, когда Том Джимсон отправился в Синг-Синг за преступления, которых ему, по мнению газеты, впредь не суждено было совершать: «...семь обвинений, каждое из которых влечет за собой пожизненное заключение, и ни малейшего шанса на условное освобождение».

Теперь Миртл стало ясно, почему ее мать не могла поверить своим глазам, впервые увидев Тома Джимсона, разъезжающего в автомобиле средь бела дня. Миртл стало понятно, отчего Эдна вдруг заговорила столь несвойственным ей языком и так странно себя повела. Ведь Том Джимсон должен был оставаться в тюрьме до конца своих дней!

Может быть, он бежал? Но разве стал бы он в таком случае открыто появляться в местах, где прошла его жизнь? Да и в газетах обязательно сообщили бы о его побеге. Однако последнее упоминание о Томе Джимсоне, родившемся в Оклахоме и проживавшем в Калифорнии, Флориде и нескольких других штатах, содержалось в репортаже двадцатитрехлетней давности о его осуждении и заключении.

Что еще могло произойти? А вдруг — что за страшная мысль — его выпустили на свободу? Может, все это было ошибкой, Том Джимсон не совершал всех этих преступлений, и, как только правда выплыла наружу, его оправдали и освободили?

Но почему же об этом не писали газеты? И почему он, ошибочно осужденный, но невиновный человек, не вернулся к своей семье? Поставила ли его Эдна в известность о существовании дочери? (Сама Эдна не желала более об этом говорить — ею овладевал приступ ярости, стоило Миртл возобновить расспросы.)

Теперь каждая свободная минута ее жизни была посвящена размышлениям об этом — о возможных вариантах, об ее отце. Сегодня утром, направляясь в библиотеку, Миртл настолько увлеклась разгадкой тайны Тома Джимсона, что не заметила старенького, мятого, ржавого «фольксвагена-жука», следовавшего за ней от самого дома и припарковавшегося на стоянке библиотеки неподалеку от ее машины. Входя в здание, девушка по-прежнему не замечала устремленного на нее взгляда водителя.

Спустя полчаса после начала рабочего дня в помещение библиотеки вошел низкорослый полный мужчина с влажными глазами. Подойдя к Миртл, он спросил, есть ли в библиотеке книги по компьютерам.

— И даже очень много, — ответила девушка, указывая в сторону каталожного ящика. — Посмотрите указатель заголовков на тему «компьютеры», и...

— А разве, — произнес тот застенчивым голосом, в котором тем не менее сквозила уверенность, — разве у вас все это не здесь? — Он сделал движение к стоявшему справа от Миртл компьютерному терминалу.