Утопия
Шрифт:
— Если бы не ты, — Александра хмыкнула, — я бы плакала о поехавшей крыше. Я и сейчас не уверена: может быть…
И замолчала, прислушиваясь к голосу внутри.
— Мне кажется, Ким — последний из нас человек, который сойдет с ума, — тихо сказала Лерка. — Именно поэтому этот… Пандем начал с него.
— Не понимаю, чего вы все такие стремные, — сказал Шурка. — Перепуганные… Так, я завтра в школу не пойду, завтра у меня адаптационный день…
— Какой-какой день? — обернулась к нему Александра.
— Адаптационный! —
— Александр, — медленно сказала Александра. — Пока еще я решаю, какой день у тебя адаптационный, а какой учебный… И чем ты будешь заниматься… У тебя есть, во-первых, мать, и только во-вторых…
— Отец у него тоже есть, — хмуро отозвался Алекс. — И прекратите истерику, вы все. Это коллективное помутнение сознания… Помните двадцать девятое февраля? Тогда то же же самое было и быстро прошло. Я думаю…
Он замолчал, слушая Пандема.
— Хорошо, — сказал Шурка неизвестно кому, но вряд ли матери. — Ну ладно.
Александра молча поднялась и вышла — выбралась — на кухню. За ней последовал Алекс — прошелся, по примеру Кима, по дивану вдоль стены, взял телефонную трубку, набрал две коротких цифры.
— Алекс, ты пожарников вызываешь?
— «Скорую», — сообщил Алекс сквозь зубы. — Ч-черт… У тебя что, телефон… Ты что его, специально отрубил?!
— Это у тебя истерика, Алик, — совершенно Александриным голосом сказала Лерка. — Возьми мобилку и позвони в «Скорую»… Если хочешь.
Алекс снова ругнулся и вытащил телефон из внутреннего кармана. Набрал «ноль два», долго слушал ответ, запустил трубкой в угол:
— Сговорились все?! Ч-черт…
И вышел в прихожую, и оттуда послышались попеременно его взвинченные вопросы — и негромкие ответы Александры.
Арина сидела, полузакрыв глаза, положив руки на живот. Улыбалась, но не так, как Лерка; Аринина улыбка была спокойная, умиротворенная, счастливая.
— Ариша?
— Все в порядке, мне хорошо…
Даша стояла в углу, уткнувшись лбом в стену, и быстро бормотала себе под нос:
— Хорошо, хорошо, да, конечно… Конечно… Да, конечно…
Костя сидел на прежнем месте, глядел в пустую тарелку, недоверчиво хмурился, чесал бровь, строил гримасы и жил такой богатой внутренней жизнью, что, попади эта картинка на экран, Костя прославился бы как непревзойденный комический актер. К несчастью, все в комнате были так заняты собой, что молчаливая Костина реприза пропадала втуне.
Мама и папа сидели плечом к плечу, иногда молча переглядывались, иногда неуверенно усмехались; папа схватился было за голову, но застеснялся и руки опустил. Мама облизывала губы, время от времени принималась щупать шею и затылок, локти, колени, щиколотки, живот. Потом сказала вдруг тихо-тихо:
— Кимка… измерь мне давление.
Манжета лежала в ящике
— Я сам…
— Сто двадцать на восемьдесят, — сказал Ким.
Минуту все слушали шипение воздуха, нагнетаемого в манжету. Писк автоматического манометра, потом снова писк; мама недоверчиво смотрела на монитор.
— Сто двадцать на восемьдесят, — сказал папа. — Пульс шестьдесят пять.
— Что, теперь всегда так будет? — недоверчиво спросила мама.
— Ким! — Костя встал ни с того ни с сего. — Возьми любую книжку с полки, любую… Нет, не эту! Ту, которая правее! Читай страницу восемьдесят два сверху…
— «…вот я и спрошу сейчас у него, за сколько он подарил…» — начал читать Ким.
— Стоп! — закричал Костя, и керамический клоун на люстре качнулся от его крика. — Ты как… Это не может быть галлюцинация!
— Может, — холодно сообщил Алекс, снова возникая в дверном проеме. — Ким, зачем ты нас пригласил?
Тесная комната казалась еще теснее оттого, что все хотели куда-то идти и что-то менять. Включили телевизор. Там шел какой-то фильм, и еще фильм, и спортивная программа, и мультик, и реклама — все как обычно.
— Я пойду погулять, — сказал Шурка, глядя в окно. — Там пацаны с мотоциклом! С настоящим!
— Ну и что? — хмыкнула Александра.
— Они мне… — Шурка был уже в прихожей, — они мне дадут покататься, потому что у них уже тоже Пандем.
— Что?!
— Кто тебе разрешал… — Алекс повысил было голос, но как-то сразу осекся. Поморщился. Пожал плечами: — Ну, иди…
Зазвонил телефон. Ближе всех к нему оказалась Лерка.
— Алло? Да, это я… Погоди, откуда ты узнала, что я здесь? Это квартира брата…
Молчание.
— Да, — сказала Лерка еле слышно. — Да, и у нас тоже… Да, конечно. Ну, пока.
Арина тихо рассмеялась.
— Тебе не страшно? — спросила бледная Даша.
Арина улыбалась, и непонятно было, к чему она прислушивается — к голосу внутри головы или к движению внутри живота.
Александра смотрела в окно. Ким не мог понять, что означает странное выражение на ее лице.
— Катается? — спросила мама.
— Гоняет, — сказала Александра. — Тем пацанам лет по двенадцать… И они его сразу усадили, — она отвернулась от окна. — Эй, Пандем… Он хоть не свалится?
Беззвучное мельтешение кадров на экране невыключенного телевизора сменилось яркой вспышкой — все вздрогнули и повернули головы; там, где только что рекламировали жвачку, было теперь лицо молодого человека лет двадцати.
— Не свалится, — сказал человек на экране. — Не волнуйся.
Молчание длилось с минуту — так показалось Киму. Все смотрели на экран. Друг на друга — и снова на экран.