Утраченная реликвия...
Шрифт:
Журналиста можно было купить или запугать, но обратить в бегство Инкассатора до сих пор не удавалось никому – если, конечно, легенды не врали.
Ремизов долго не брал трубку, а когда наконец ответил, голос у него был заспанный и недовольный. «Дрыхнет, жиряга, – подумал Аверкин. – В казино, небось, до утра проторчал, а теперь отсыпается. Думает, наверное, что для него эта история уже закончилась.., ан не тут-то было!»
– Привет, – сказал он, рассеянно барабаня ногтями по железному корпусу таксофона. – Узнал?
– Угу, – буркнул Ремизов и длинно зевнул. – Чего тебе? Снова
Аверкин пропустил это оскорбление мимо ушей.
С некоторых пор он перестал считать своего школьного приятеля за человека, так что произносимые им слова можно было с чистой совестью приравнять к чириканью воробья.
– Молчи и слушай, – сказал он. – У нас возникли проблемы…
– У меня проблем нет, – перебил Ремизов. – То есть проблем, конечно, хватает, но к тебе и твоей конторе они не имеют ни малейшего отношения. У меня свои проблемы, а у тебя – свои.
– Ошибаешься, – сказал Аверкин, но Ремизов снова его перебил.
– Нет, это ты ошибаешься! Дело сделано, долги оплачены, и вопрос закрыт. Все остальное меня не интересует. Ничего не знаю и знать не хочу, понял? И тебя, кстати, тоже.
– Страус ты хренов, – сказал ему Аверкин. – Только учти, что под ногами у тебя бетон. Лоб не расшиби, умник, когда голову прятать станешь. Впрочем, ты сказал именно то, что я хотел от тебя услышать: ты меня не знаешь. Да, вместе учились, но это было сто лет назад, и с тех пор мы нигде не пересекались. Усвоил? И мой тебе совет: вали подальше из города. А лучше всего, уезжай за бугор – в Грецию какую-нибудь, что ли. Только… это.., налегке.
– Да пошел ты со своими советами! – огрызнулся Ремизов. – У меня дела, они ждать не будут, пока я по Грециям стану разъезжать, да еще и налегке. Налегке…
Кому я там, на хрен, нужен с пустыми руками?
– Как знаешь, – сказал Аверкин. – Я тебя предупредил, а дальше дело твое. Главное, запомни, мы незнакомы.
– Хотелось бы мне, чтоб это было так, – сказал Ремизов и бросил трубку.
Аверкин аккуратно повесил свою трубку и не спеша вернулся к дожидавшемуся его на обочине «Хаммеру».
На его тонких губах застыла кривая улыбка: Ремизову все-таки удалось его взбесить, и теперь, идя к машине и шаря онемевшими пальцами по карманам в поисках ключа, Александр Александрович думал о том, как было бы славно натравить Инкассатора на друга Витю.
Впрочем, душившая Аверкина злоба не мешала ему думать о деле. Напротив, она, как всегда, была конструктивной, и, усевшись за руль, бывший краповый берет первым делом достал мобильник и позвонил в офис.
Набирая номер, он с некоторым усилием отогнал неприятное предчувствие: ему вдруг подумалось, что, пока они пытались разыскать Инкассатора, тот уже успел побывать в «Кирасе», и теперь там нет ничего, кроме парочки мертвых тел и кучи взломанных ящиков и шкафов.
Он услышал, как на том конце провода сработал определитель номера, а в следующее мгновение трубку сняли, и бодрый голос дежурного, явно дурачась, отрапортовал:
– Товарищ командир, за время вашего отсутствия ничьего присутствия на объекте не обнаружено!
Дурашливый тон дежурного покоробил Аверкина, но он тут же взял себя
– Что, совсем ничьего? Странно, рабочий день уже как будто начался… Ладно, ладно, шутки в сторону. Программист на месте?
Его немедленно соединили с кабинетом, который в «Кирасе» в шутку именовали вычислительным центром. Программистом у Аверкина работал бывший подполковник, по долгу службы имевший дело с компьютерами и иной электроникой; это был, не считая уборщиц, единственный член команды Саныча, который не мог ломать у себя на голове кирпичи – голова требовалась ему для иных целей.
Программист быстро понял, что от него требуется, и пообещал сделать все в течение пяти, максимум десяти минут. Саныч немного успокоился: если подполковник обещал управиться за пять – десять минут, это означало, что на самом деле ему нужно не больше двух.
Через полчаса он уже был на рабочем месте и часов до одиннадцати занимался повседневными делами, отвлекшись лишь на то, чтобы проверить, здесь ли Рыжий, Тюлень, Коробка и Серый. Они были здесь – сидели в комнате отдыха, курили и точили лясы, строя предположения о том, куда могли подеваться их клиенты. Аверкин посоветовал им заткнуться и быть наготове, после чего быстро ушел, пока душивший его гнев не приобрел конкретных очертаний и не стоил его подчиненным парочки сломанных ребер.
Программист позвонил ему после часу дня.
– Есть попытка взлома, – сказал он. – Довольно грубая и неумелая, работает непрофессионал. Я его засек. Сидит в Интернет-кафе, зараза, пьет кофе и копается в личных делах наших сотрудников.
– Адрес, быстро! – сказал Аверкин и чертыхнулся, когда программист назвал адрес: это было чуть ли не на другом конце Москвы.
Закончив разговор, он положил трубку, выбрался из-за стола и, почти бегом преодолев десять метров тускло освещенного коридора, распахнул дверь комнаты отдыха.
– Быстро за мной! – скомандовал он.
Этот тон был хорошо знаком развалившимся в креслах бойцам, и все четверо оказались на ногах раньше, чем Аверкин умолк. Через полторы минуты набитый вооруженными людьми «Хаммер», визжа покрышками и разбрызгивая грязную воду из не успевших высохнуть луж, вылетел за ворота, да так прытко, что стоявший на въезде охранник еле-еле успел отскочить от колес.
Сидевший в своей каморке программист, сухопарый мужчина лет пятидесяти, одетый в темно-серый костюм давно устаревшего покроя, проводил машину долгим взглядом, погасил экран монитора и выбрался из-за стола. На ходу вынимая сигареты, он вышел на улицу и не спеша, с видимым наслаждением закурил, благожелательно поглядывая на голубевшее в разрывах темных дождевых облаков небо. Он перебросился парой слов с охранником, спустился с крыльца и неторопливо направился за угол гаража, дымя сигаретой и теребя брючный ремень, как бы с намерением его расстегнуть. Охранник посмотрел ему вслед и отвернулся: ну, взбрело человеку в голову отлить не в теплом клозете, а на природе, за углом, с ветерком, по-нашему, по-русски – подумаешь, невидаль!