Утраченное искусство бега. Путешествие в забытую сущность человеческого движения

Бензи Шейн

Извинившись на случай, если среди нас окажутся вегетарианцы или веганы, Джеймс попросил нас представить, как мы разделываем большой кусок сырого мяса. Фасция, пояснил он, это та самая тонкая волокнистая и эластичная пленка, что окружает каждый его кусочек. Она серая и совершенно непримечательная и, как следствие, на протяжении всей

нашей истории изучения человеческого тела повсеместно считалась чем-то непримечательным. Вот и мы, особо не задумываясь, просто срезали и выбрасывали ее, вместо этого сосредоточившись на куда более интересных на вид мышцах и органах, лежащих под ней.

«Однако внешний вид бывает обманчив, – добавил он. – На самом деле фасция – в самом прямом смысле слова – одна из самых динамичных составляющих человеческого тела».

А резать было что. Джеймс объяснил, что каждая мышца расположена в своеобразном чехле из этой самой пленки. Эти фасциальные мешки придают органам и мышцам их форму, сохраняют контуры и по сути не дают развалиться. Каждое отдельное мышечное волокно и каждый пучок волокон удерживаются на месте серией фасциальных мешков, и все эти мешки на конце мышцы соединяются, образуя толстые, мясистые сухожилия. Эта эластичная трехмерная паутина пленчатой ткани служит поддержкой опорно-двигательного аппарата по всему телу. У нее нет точек крепления или начала, о которых принято говорить в анатомии, – она просто покрывает неразрывным полотном все наше тело.

Я едва поспевал за Джеймсом, когда он начал объяснять, почему фасция так важна для движения нашего вида.

«У фасции много составляющих, однако самым главным является коллаген, который и придает ей эластичность, – объяснил он. – То есть при правильном распределении нагрузок создаваемый в процессе движения импульс может быть использован для растяжения ткани фасции.

При ее растяжении, – сказал он, натянув руками кусок зеленой эластичной ленты, – эта ткань становится

временным хранилищем полученной энергии».

Он разжал левую руку, и лента с силой ударила по правой. «После чего эта энергия возвращается в наш организм, помогая продолжать двигаться вперед», – заключил он.

Джеймс снова наступил на один из концов эластичной ленты, с силой натягивая другой к подбородку, и вновь выпятил грудь вперед, став при этом заметно выше. Снова эта величественная осанка. Та самая, что так поразила меня у бегунов в Бекоджи.

«Проще говоря, – добавил он, – в этой демонстрации лента выступает аналогом фасции».

Я был потрясен тем, что впервые в жизни слышал про фасцию. В учебниках по анатомии про нее упоминается лишь вскользь, а в учебниках по бегу и того меньше. И тем не менее, казалось, она играла в нашем движении решающую роль.

Джеймс был не единственным, кто работал в данной области. Он рассказал про профессора Роберта Шлейпа, немецкого биолога, занимающегося передовыми исследованиями фасции. Кроме того, он работал с американцем по имени Томас Майерс. В 1990-х годах Майерс разработал модель, описывающую имеющиеся в ткани фасции соединения. Эта модель, которую Майерс назвал «анатомической цепочкой» (такое же название было и у его книги, имевшей успех у читателей, а также организации, в рамках которой он теперь осуществляет преподавательскую деятельность), наглядно демонстрирует, что миофасция – единая система скелетных мышц и фасций – непрерывными линиями проходит по всему телу. Эти неразрывные линии, которые Майерс называл «линиями фасции», ведут себя подобно куску эластичной ленты в демонстрации Джеймса: соединяясь по всему телу, они образуют систему, которая туго натягивается, если принять правильную позу, и в конечном счете помогает нам двигаться вперед.

Конец ознакомительного фрагмента.