Утраченное наследие
Шрифт:
Мерзкое нечто, угрожавшее ей, почувствовало ее неудачу; Джоан ощутила, как оно ухмыльнулось. В панике она позвала Старейшего.
Ответа не было. На сей раз агрессор заговорил:
– Там тоже закрыто.
Истерический ужас охватил ее, вся внутренняя защита рухнула. И тут ею овладел некий более сильный разум; спокойная мягкая его доброта обволокла девушку, ограждая от вползавшего в нее зла.
– Линь!
– воскликнула она, - Мастер Линь!
– И разрыдалась с облегчением.
Джоан почувствовала успокаивающую веселость его улыбки; разум китайца протянул
Разум Линя не покидал ее всю ночь и беседовал с ней, пока она не проснулась.
Коуберн и Хаксли озабоченно выслушали рассказ Джоан.
– Все ясно, - решил Фил.
– Мы были слишком беззаботны. Отныне будем поддерживать связь круглосуточно, во сне и наяву. Кстати, я тоже плохо провел ночь, хотя и не так ужасно, как Джоан.
– И я, Фил. Что было с тобой?
– Да ничего особенного, только постоянно снились кошмары, и в них я все больше разуверялся в том, чему научился на Шасте. А что снилось тебе?
– Почти то же самое. Всю ночь оперировал, и все мои больные умирали на столе. Не слишком-то приятно... Но случилось еще кое-что, и уже не во сне. Ты ведь знаешь, я пользуюсь старомодной опасной бритвой. Утром, как обычно, я начал бриться - и вдруг бритва выпрыгнула у меня из руки и здорово порезала горло. Видишь? Царапина еще не зажила.
– И он показал на тонкую красную линию, проходившую наискось по правой стороне шеи.
– Господи, Бен!
– вскрикнула Джоан.
– Ты ведь мог зарезаться насмерть!
– Вот и я так же подумал, - сухо согласился он.
– Знаете, ребятки, - медленно проговорил Фил, - все это не случайно...
– Эй, вы, открывайте!
– Приказ прозвучал из-за двери. Все трое дружно направили чувство прямого восприятия через прочную дубовую дверь и осмотрели говорившего. Гражданская одежда не способна была скрыть профессию верзилы, стоявшего за дверью, даже если бы они не разглядели золотистую бляху полицейского у него на пиджаке. Рядом стоял еще один человек, поменьше ростом и тоже без формы.
Бен открыл дверь и спокойно спросил:
– Чего вы хотите?
Верзила попытался войти. Коуберн не пошевелился.
– Я спросил, чего вы хотите.
– Умничаешь, да? Я из полицейского управления. Это ты Хаксли?
– Нет.
– Коуберн? Бен кивнул.
– Отлично. А вот этот тип за тобой - Хаксли? Вы что, дома вообще не бываете? Всю ночь здесь провели?
– Нет, - ледяным тоном ответил Коуберн.
– Впрочем, это не ваше дело.
– Это уж мне решать. Мне нужно с вами обоими поговорить. Я из отдела по борьбе с мошенничеством. Что за фокусы вы показывали вчера газетчикам?
– То, что мы показывали, вовсе не фокусы. Приходите сегодня в полдень на Першинг-сквер и увидите.
– Представление на Першинг-сквер отменяется.
– Почему?
– Приказ комиссии по паркам.
– Кем он утвержден?
– Чего?
– Назовите мне акт или указ, запрещающий гражданам использовать общественное место, не нарушая порядка. Кстати, кто это с вами?
Низкорослый представился:
– Я Фергюсон, из прокуратуры
Взгляд Бена стал еще более холодным.
– А есть ли у кого-либо из вас, - спросил он чуть презрительно, - ордер на арест?
Полицейские переглянулись, но ничего не ответили.
– Тогда вряд ли целесообразно продолжать наш разговор, не так ли?
– сказал Бен и закрыл дверь у них перед носом. Затем повернулся к друзьям и усмехнулся; - Ну, с этими покончено. Посмотрим, что в газетах.
Они нашли только одну статью. Там ничего не говорилось о предполагавшейся демонстрации, зато сообщалось, что доктор Бринкли выдвинул против Фила иск по обвинению в клевете.
– Впервые вижу, чтобы четыре городские газеты отказались от сенсационного материала, - заметил Бен.
– Что ты будешь делать с иском Бринкли?
– Ничего, - ответил Фил.
– Может быть, еще поклевещу. Если он будет настаивать, у нас появится отличная возможность защитить наши права в суде. Кстати, нам надо позаботиться о том, чтобы сегодняшнее выступление все-таки состоялось. Эти сыщики могут вернуться с ордерами на арест в любую минуту. Где мы спрячемся?
По совету Бена они провели время, укрывшись в маленькой городской библиотеке. Без пяти двенадцать друзья остановили такси и поехали на Першинг-сквер.
Они вышли из машины - и тотчас очутились в объятиях шестерых дюжих полицейских.
– Бен, Фил, долго мы еще будем терпеть это?
– Спокойно, малышка. Не нервничай!
– Да я не нервничаю, но зачем нам оставаться здесь, если мы можем смыться когда захотим?
– В том-то и дело, что можем. Поэтому мы пока останемся. Никто из нас еще не бывал под арестом; поглядим, на что это похоже.
В тот же вечер друзья собрались у камина в доме Джоан. Побег оказался нетрудным, но им пришлось дождаться, пока тюрьма затихнет, чтобы доказать, что каменные стены не устерегут человека, владеющего всеми силами разума.
– На мой взгляд, у нас достаточно данных, чтобы подвести итоги, - сказал Бен.
– А именно?
– Сам сформулируй.
– Ладно. Мы спустились с Шасты, полагая, что придется бороться с глупостью, невежеством и с обычным для людей ослиным упрямством. Теперь мы уже не столь наивны. Любая попытка дать людям хотя бы основы древних знаний встречается с решительным и хорошо организованным сопротивлением. Человека, отважившегося на такой шаг, пытаются уничтожить или покалечить.
– На самом деле все еще хуже, - сказал Бен.
– Пока мы сидели в каталажке, я многое узнал. Любопытно мне было, отчего это федеральный прокурор так заинтересовался нами. Я заглянул в его разум, усек, кто его шеф, а потом заглянул в разум шефа. И там я нашел такие занятные вещи, что решил отправиться в столицу штата и посмотреть, кто там заправляет делами. Это привело меня на Спринг-стрит и в финансовый район. И представляете, что оказалось? Что главные заправилы - весьма уважаемые столпы общества. Духовные лица, светские дамы, ведущие бизнесмены и так далее.
– Он замолчал.