Утраченный металл
Шрифт:
Секунду спустя звук замедлился, словно у фонографа, проигрывающего запись на доле нормальной скорости. Воздух вокруг Мараси замерцал, и к машине привалился ухмыляющийся, несмотря на кровоточащую рану плеча, Уэйн.
– Недоглядел, – кивнула она на рану.
– Да ладно тебе, – ответил Уэйн. – Будто уже и пулю мимоходом словить нельзя. Тем более если бегаешь с двумя палками по комнате, где у всех остальных пушки.
– Сколько у тебя темпосплава?
– До фига.
– Точно?
– Ага.
– Уэйн, я тобой горжусь, – заявила Мараси. – Экономишь,
Он развел руками как ни в чем не бывало, но Мараси на самом деле им гордилась. Уэйн получал строго ограниченные порции темпосплава в департаменте и поначалу истрачивал его весь. Мараси уже подумывала, не попросить ли капитана Редди увеличить норму, но выяснила, что Уэйн тратил темпосплав на всякую ерунду, не имевшую отношения к работе сыщика. На шалости, переодевания на потеху детям, редкие случайные кражи…
Ее радовало, что он исправлялся.
– Сколько обалдуев осталось? – спросил Уэйн.
– Одиннадцать, – ответила Мараси.
– Я до стольких считать не умею.
– Умеешь, если нужно вести учет выпитых рюмок, – парировала Мараси.
– Блин, и правда, – согласился Уэйн.
Они выглянули из-за машины, с помощью которой приколачивали крышки ящиков. Уэйн мгновенно отдернул Мараси. Замедленная пуля ударила в скоростной пузырь, пронеслась внутри стремительной вспышкой, прежде чем удариться со внутренней стороны и снова замедлиться. Внутри пузырей пули вели себя непредсказуемо, невозможно предугадать, куда повернут.
– Парень в костюме пытается уйти с черного хода, – сообщил Уэйн. – Хочешь его изловить или сперва разберемся с остальными?
– Придется разделиться, – решила Мараси, задумчиво закусив губу. – Ты с многочисленными врагами лучше справляешься. Разберешься с этими?
– Ящики, небось, взрывоопасны?
– Да…
– Тогда повеселюсь на славу!
– Гранаты будут действовать еще минут восемь.
– Отлично, – ответил Уэйн. – Попробую взять всех живьем. Похватаю по одному из пузырей, воспользуюсь своими пузырями для противодействия. Я тренировался делать их больше и меньше. Попробую подходить с краю и поднимать свой пузырь так, чтобы захватывать одного человека и вытаскивать.
– Уэйн, звучит здорово! – изумилась Мараси. – А Вакс знает? Управлять размером пузыря очень непросто.
Он пожал плечами.
– Готова?
Мараси сняла с пояса светошумовые гранаты и передала одну напарнику. Затем выдернула из другой чеку.
– Готова, – сказала она.
Даже если у Уэйна оставалось «до фига» темпосплава, он был редким и дорогим. Нельзя тратить больше необходимого.
Уэйн сбросил пузырь, и Мараси метнула гранату. После взрыва они разбежались в разные стороны от машины. Уэйн – к оставшейся группе гангстеров, Мараси – за Циклом, который скрылся за укрепленной металлической дверью в углу пещеры. Мараси достигла двери секунду спустя и легко вскрыла замок. Покосилась на Уэйна, которого уже обступали враги. Тот укрылся за ящиком с пометкой «ВЗРЫВООПАСНО» и подмигнул, после чего выдернул из гранаты чеку и бросил внутрь.
Замечательно. Хорошо, если он знал, что
Что ж, постоянно приглядывать за Уэйном она не могла. И тем более не могла пережить взрыв таких… да любых масштабов. Скользнув за дверь, она с громким хлопком закрыла ее за собой. Миг спустя пещера содрогнулась, но Мараси сосредоточилась на задании: спуститься в темный пещерный тоннель за Циклом, единственным в этой пещере, кто мог ответить на ее вопросы.
Вакс понуро брел по залу Сената, и все уступали ему дорогу. Никому, даже сторонникам, не хотелось сейчас встречаться с ним взглядом. Люди отворачивались, потягивались и болтали друг с другом.
В коридоре он направился к своей резиденции, шагая по плиточному полу под массивными люстрами. Хрусталь и мрамор. Такова теперь была его жизнь. Все, от чего он пытался сбежать в молодости, ныне окружало его, и даже тени, несмотря на яркий мерцающий свет, казались темнее обычного.
Он верил, что достижения Вакса-сенатора однажды затмят подвиги Вакса-законника хотя бы потому, что принесут пользу большему числу людей. Это означало, что цена ошибок была в разы выше. В Дикоземье ты мог полагаться на пистолет, на инстинкты и умение задавать правильные вопросы. Здесь приходилось полагаться на способность других поступать правильно. Пока что работа с политиками подрывала его веру в человечество сильнее, чем столкновения с серийными убийцами.
Вакс вошел в свои апартаменты и увидел, что вся семья – и даже гувернантка Кэт – уже в сборе. Он старался не выражать досады, но Макс все равно почувствовал дурное настроение отца и остался играть с Кэт и щенком Суни.
– Что ж, – проворчал Вакс, тяжело плюхнувшись в кресло, – год работы псу под хвост.
– Мы сделали все от нас зависящее, – сказала Стерис, усаживаясь рядом.
– Думаешь? – спросил Вакс, глядя на блокноты в ее руках. – Я помню, что ты шесть таких исписала планами убеждения тех или иных сенаторов. Еще бы немножко…
– Мы сделали все в разумных пределах, – поправилась Стерис, – учитывая наши прочие обязанности. – Затем задумалась. – Правда ведь, Вакс?
Он посмотрел ей в глаза и заметил, что она дрожит. Проклятье. Она переживала не меньше, чем он.
«Следи за женой, ржавый болван». Он взял Стерис за руку и крепко сжал.
– Правда. Стерис, мы все испробовали. В конце концов решение было не за нами.
Он не выпускал ее руки. Стерис была невероятно стойкой и поддерживала его все время после возвращения в Элендель, и до поры Вакс и представить не мог, сколько она будет для него значить. Но теперь он чувствовал, как она дрожит. И… ржавь его побери, если он и сам не дрожал. Они отдали все силы, чтобы остановить принятие акта. Проклятые сенаторы постоянно отговаривались и просили дать им еще время на раздумья. А теперь проголосовали вот так? Теперь они…