Утраченный покой
Шрифт:
– Да, – твердо ответил мой спутник, войдя в роль сурового парня.
– Это не дешевое удовольствие.
– Я знаю.
Тут противный дядька впервые окинул меня взглядом.
– Дамочку оставь дома.
– Нет. Она со мной.
Тот хмыкнул
– Ну, как знаешь. Ладно, пойдем, покажу своих малышей. Познакомлю.
Следующий час нас знакомили с шестью огромными псами, рассказывали, кто родители, сколько лет, сколько отпрысков и сколько у них боев и побед. Одна сука была беременна, что и послужило официальной целью визита – присмотреться к породе, чтобы потом купить щенка. Собаки были какими-то странными. С одной стороны агрессивными и, как бы это сказать, «не домашними», независимыми, с другой –
Я всматривалась в этих мохнатых чудовищ, стараясь понять их и запомнить, терпеливо ожидая окончания разговора, не встревая в него и не пытаясь погладить собак, что изменило отношение заводчика ко мне с глухого раздражения на некую терпимость. В конце концов, мужчины договорились встретиться на какой-то автозаправке, чтобы хозяин собак сопроводил нас до места боев.
Итак, мы получили свободные сутки. Пошатавшись вечером по сонному городу, утром мы выехали в парк-заповедник и так загулялись, что чуть не опоздали на встречу и не успели поесть.
Когда заводчик собак заехал за нами, Тони был голоден. Я, впрочем, тоже, но это не влекло за собой проблем, в отличие от голода оборотней, повышавшего их агрессивность, или прямо скажем – превращавшего в злых психопатов. Конечно, Тони неплохо собой владеет, но кто знает, как сильно на него повлияют неоднократные бои собак в метре-полутора. Я выгребла все стратегические запасы шоколада, с которыми никогда не расставалась, но он, презрительно покрутив носом, отказался их есть. Настаивать я не стала – у волков свой метаболизм и своя диета. Пока мы ехали вслед за пикапом заводчика, я, нервничая, сгрызла почти всё.
Приехали мы на какую-то ферму, и нас завели в большой ангар, то ли бывшую конюшню, то ли коровник – я не разбираюсь. Посреди пустого пространства был огорожен небольшой ринг. Ограда была только для видимости – высотой всего лишь по пояс. «Мы от них никак не защищены», – мелькнула мысль. – «А если собаки набросятся на зрителей?». Но, похоже, никого, кроме меня, символичность ограды не смущала. Кроме нас там еще было человек двадцать, они стояли кучками по темным углам и не спешили выходить к свету у ринга. Были слышны другие собаки, похоже, их держали подальше друг от друга. Наш знакомец, привезший своего массивного серо-черного пса, куда-то пропал, и мы тихо стали в стороне от других.
– Ты голоден, тяжело будет себя контролировать, но ты должен стараться и не забывать – для тебя это всего лишь учебное шоу.
– Я вот тут подумал, почему бы не купить записи боев?
– А ты знаешь, где их продают?
– Да у нашего же собаковода-женоненавистника.
– Ну… разберешься сам. Главное, чтобы сейчас ты остался в норме.
– Не боись, хозяйка, я же слабый зверь, ты забыла?
– Знаю я, какой ты слабый, – пробурчала я, просто чтобы потешить его самолюбие. Уловка удалась.
Через несколько минут началось вялое движение, эмиссары от разных кучек собрались вместе и что-то обсуждали. Показался наш знакомец.
– Тут привели нового пса, уверяют, что он лучший, – в голосе явно читалось презрение к такой брехне. – Хотят, чтобы он шел без отборочных боев. Каждый раз появляется какой-то придурок с шавкой и хочет пролезть без очереди. Но ничего. Значит так, будет три отборочных боя, а потом мой Арни разберется с победителями. Ладно, вы тут как-нибудь сами… а я пошел к нему.
Арни – это в честь Арнольда Шварценеггера. Да эта порода и впрямь походила на качков, только в отличие от них, эти псы могли вдруг взрываться и действовать очень быстро. Мы опять остались предоставленными самим себе. Я знала, что Тони уже заплатил за вход, и
13
Наконец, объявили начало первого боя, и собак вывели в ринг. Причем вывели – это слишком неточно сказано, хозяева их еле удерживали и в конце концов просто отпустили навстречу друг другу.
Зрелище дерущихся псов меня совсем не увлекало – я не могла понять, из-за чего они дерутся. Это не их территория, нет добычи, нет самки… Что они делят? Зато лица людей были более чем интересны, казалось, они сами превратились в псов, полностью отождествившись с ними. Глядя на них, я испугалась за Тони, и было чего. Его трясло, он уже сам был не рад, что ввязался в это. Бешеное рычание, лай и запах агрессии сделали свое дело – сила рвалась, искала выход, хотела переделать его тело под себя. Я, наплевав на правила и приличия, оттащила его от толпы и развернула к себе, чтобы выкачать силу в поцелуе, но не тут-то было. Тони слишком взвинтился и сам набросился на меня, тихо рыча – сила могла найти выход и в сексе. Трахаться в этом сарае, на глазах у кучи зрителей, в мои планы совсем не входило. Потерявший остатки разума оборотень попытался развернуть меня спиной к себе, но я вцепилась в его шею и притянулась для поцелуя, он в ответ почти укусил меня, на этом мое терпение лопнуло. Ругнувшись про себя по поводу тупых голодных волков, я ухватилась за его шею, стараясь причинить максимальную боль ногтями, это его на мгновение отвлекло – удивило. За этим должна была бы последовать новая вспышка агрессии, но мне хватило времени накрыть рот поцелуем и, не заботясь о его ощущениях, сделать огромный глоток. С трудом протолкнув в себя браконьерски отобранную силу, я сделала второй глоток, выпивая всё без остатка, ставя Тони на грань обморока, а себя заставив бороться с желанием выплеснуть силу обратно, настолько противной она была. Какие-то секунды Тони стоял, как будто его ударили чем-то тяжелым по голове, и не падал лишь потому, что я его поддерживала, но потом его глаза закрылись, и тело начало катастрофически тяжелеть – обморок. Снова ругнувшись, я подхватила его и опять поцеловала – уже отдавая часть забранного. Он прекратил «отъезжать» и попытался встать на ноги, по расфокусированным глазам было видно, что он все еще на грани «голодного обморока». Осторожно я влила еще.
– Тони…
– Fucken shit…
– Ага. А теперь вернись к рингу и досмотри бои.
– Думаешь, я сейчас могу ходить?
– Мне плевать! Взял и вернулся в строй! – меня просто-напросто тошнило от высосанной силы, плюс приходилось бороться с агрессией, навязанной ею, так что неудивительно, что я заговорила как… сержант.
Тони собрался с силами, и мы буквально отползли на свое прежнее место. Мне становилось все хуже, бешеное рычание собак гулко отзывалось в голове. Больше всего на свете хотелось заткнуть уши и выбраться из этого ангара, но я боялась бросить Тони, ему тоже было паршиво: сначала vis выела его физическую силу, подарив адреналиновый и сексуальный всплеск, а теперь, лишившись всех сил, и физических, и «нечеловеческих», он держался лишь за счет воли. Не думаю, что он сможет хоть что-то запомнить из техники собачьего боя.
Но поступить иначе я не могла: он мой волк (я никак, даже про себя, не могла начать называть его псом), и он должен знать свое место и контролировать себя.
В конце концов, я поняла, как мне переработать полученную грязную силу: мысленно я пустила пса вскачь, чтобы он насладился бегом, запахами и свободой, выплеснул агрессию и неудовлетворенность в движении.
Как только мой мысленный пес – помесь хаски с монструозными бойцами – унесся, мне стало намного легче; я разворачивала перед ним картины и запахи леса-заповедника, в котором мы были вчера.