Утраченный покой
Шрифт:
– А что ж с расцветкой-то? – ошарашено спросила я, на автомате подняв руки и снимая пушистика, дабы рассмотреть как следует.
– А что с расцветкой? – переспросил Лиан. И ведь не издевается, флерс, а действительно не понимает.
– Почему она розово-зеленая?
– Ну, наверное, из-за состава сил.
– Угу. Но она должна была быть серой обычной кошкой, а не мультяшным монстриком.
Может, я как-то сдавила маленькую кошку, а может, она просто среагировала на неудовольствие в свой адрес, но фамилиар укусил меня за палец.
– Оно меня грызет! –
Тут Лиан с непонятным восклицанием сорвался с кровати, выхватил у меня из рук кошку, обнял, прижал и засюсюкал:
– Не бойся, маленькая, мы тебя все любим. Вот мама сейчас придет в себя и тоже тебя полюбит, – произнес он, с нажимом стреляя в меня своими сверкающими глазищами.
Все! Большего я вынести не могла! Меня покусал собственный фамилиар, обозвали мамой, а флерс принуждает меня полюбить кусаку с непроверенными характеристиками.
Я упала на кровать, накрыла голову подушкой и перестала подавать признаки жизни. Лиан проявил недюжинную мудрость, никак не реагируя и не комментируя такое мое поведение. Я вот сейчас отлежусь, приду в себя, может, на что-то и буду способна. Тут до меня стали доноситься характерные стоны, я сбросила подушку и прислушалась к открытому окну…
«Ники! Соседи! Полиция!» – выстроилась кошмарная цепочка.
– «Шооон!» – мысленно заорала я.
В ответ пришел испугано-вопрошающий возглас застигнутого врасплох инкуба.
– «Заткни их как-то! Соседи услышат – полицию вызовут!»
Тут Ники издала вопль-стон, достойный порнозвезды высочайшего класса, ей вторил низкий рык Тони, и Шон выпал из связи – отвлекся на кормежку. Я, закрыв глаза, ждала, что же дальше. Инкуб опять появился на «связи».
– «Гони их в квартиру, никому не открывайте и не поднимайте телефон»
– «Есть».
Через пару минут, судя по голосам, вся троица оказалась в стенах моего дома. Опять накрывшись подушкой, я вернулась к первоначальному плану: полежать, успокоиться, прийти в себя и решить, что делать. И уснула.
Просыпалась я со странным чувством… Вот Лиан ощущается рядом свежестью лугового утра…А кто второй? Сонное сознание медленно приходило в себя и, наконец, вспомнило о фамилиаре. В плане силы фамилиар ощущался как нечто нестабильное – соединение невозможного – этакий цветочек с повадками кошки. Что же мы сотворили? Я раскрыла глаза и принялась разглядывать Кисс, та, как и положено кошке, сделала вид, что ее это не касается.
– Кисс, – позвала я. Оценивающий взгляд в ответ, и снова смотрит вбок.
– Ну, раз так, то ладно! – обозлилась я. – Я не буду тебя гладить и кормить, и вообще, раз ты такая независимая, иди ройся в мусорнике! Только расцветку смени! – ехидно закончила я.
От моей тирады проснулся Лиан и непонимающе уставился на меня, затем на Кисс, нервно бьющую хвостом.
– Кисс, – с укоризной произнес он. Тут кошка совсем по-человечески закатила глаза, а после встала и промаршировала ко мне.
– Мрррр. Мрррр, – и упав на руку, на которую я оперлась, скрутилась калачиком и прикинулась спящей. Мы с Лианом удивленно переглянулись.
–
– По-моему, у нее с интеллектом все в порядке, – резюмировал Лиан.
– Угу, – я плюхнулась обратно на постель и переложила Кисс себе на грудь, пытаясь вспомнить, зачем мне все же понадобился фамилиар и что теперь с ним делать. От мыслей меня отвлекли характерные стоны; выпучив глаза, я опять приподнялась на локте
– А это уже в третий раз, – меланхолично отозвался Лиан.
– Шон здесь?
– Ушел. После заката вернется. А Ники вроде как ждет тебя, чтобы попросить какую-нибудь одежду.
– Хорошо ждет. Она мне Тони выжмет, как лимон, и что я с ним завтра делать буду?
– Это вряд ли… Она не кормится, она его чистит. Хотя мне думается, она сама не понимает, что делает. Он, впрочем, тоже.
– Еще лучше. Чистит… – я задумалась.
Тони действительно все меньше и меньше в vis-плане походил на волка-оборотня. Обманчивый. С его лица не сходила расслабленная улыбка, скрывающая хитринку в глазах. Но я знала, что он по-прежнему готов укусить, нажать на курок в любой момент; просто не рычит, не предупреждает, а спокойно ждет, пока кто-нибудь проявит агрессию и будет зачислен во враги.
Коронный стон Ники был заглушен, я дала им еще минут пять прийти в себя и вышла из спальни. Рановато. Парочка блаженно растеклась друг на друге прямо на ковре в гостиной.
– Фу, какой mauvais ton , на пыльном ковре. Диванчик рядом, – съехидничала я.
– Он неудобный. А ковер не пыльный, твои крылатики молодцы, хозяйка, дом блюдут, – как ни в чем не бывало ответил Тони.
– На, – я протянула Ники чистое платье из прачечной.
– Мы в душ и сматываемся, – поспешил заверить Тони, видя, что я не слишком довольна происходящим.
– По отдельности. Ты первый. Живо.
Живо у него не вышло, но в душ он ушел.
– Вы недовольны мной? – слегка испугано спросила Ники. – Но Шон сказал…
– Успокойся. Шон все верно сказал. Ты понимаешь, что ты делаешь? – Молоденькая divinitas в vis-спектре выглядела куда темнее и зеленее, чем на момент нашего знакомства. – Ники, ты забираешь его силу, и взамен он берет твою. Он светлеет, ты темнеешь. Ты понимаешь это.
– Да. Я забираю его vis оборотня. Вы против? – обеспокоено спросила она.
– А зачем тебе это?
– Ну… – глазки ее забегали. Я ждала, вперив в нее тяжелый взгляд.
– Пока я так молода, я могу… могу стать перевертышем, и тогда… – она бросила на меня быстрый взгляд.
Тогда… Она может стать во главе любого клана оборотней, и не одного… Нескоро это будет, но…
– Я могу принести вам клятву слуги, – почти попросила она, понимая, что сейчас полностью в моей власти.
– Давай, – хоть какая-то гарантия на ближайшие годы, мало ли как быстро она продвинется на своем пути. У нас, divinitas есть принеприятнейшая особенность: мы десятки лет можем ничего собой не представлять, а пройдет год-два, и мы вдруг оказываемся на совсем другом уровне силы и знаний.