Утренние прогулки
Шрифт:
Он посидел еще в моей комнате, а потом вышел.
Вечером за чаем он спросил:
– Ты сможешь поехать со мной завтра к нашему катеру? Надо его укрыть на зиму. Тут нужна твоя помощь.
– Смогу, - ответил я.
Утром Федор Матвеевич взял ящичек гвоздей, моток проволоки, брезент.
Я тоже нес в рюкзаке кусок брезента.
Мама дала нам термос и бутерброды, и мы
Сначала мы расстелили брезент и посмотрели, как лучше накрыть им катер.
Дул ветер, и мы со всех сторон нагружали брезент кирпичами, чтобы он не улетел.
Потом Федор Матвеевич стал загибать его вниз и прибивать к борту катера, а я держал обеими руками и натягивал изо всех сил, так что даже руки быстро уставали.
Мы долго работали и несколько раз отдыхали. Иногда брезент вырывался у меня из рук, но я успевал придавить его ногой.
Потом мы пили горячий чай из термоса.
Потом снова работали.
И как раз когда все кончили, приехала мама.
Наш катер стоял уже весь укутанный. И мог не бояться ни дождей, ни морозов.
– А весной мы его снова распеленаем, - сказал Федор Матвеевич, - покрасим голубой краской, проведем красную ватерлинию, утеплим каюту, приладим двигатель и отправимся в плавание.
Моих первоклассников приняли в октябрята. И теперь они носят звездочки. Те самые, которые мы с Галей Кругляк купили.
– Смотри, у них самые красивые звездочки в классе, - говорила мне Галя несколько раз.
А сегодня, когда я шел в школу, я увидел, что мои октябрята тащат огромную картонную коробку. Они еле-еле несли ее и громко пыхтели. Это были те самые, которые хотели стать главными и даже слегка подрались.
Всю неделю в нашей школе собирали макулатуру, и у моих октябрят коробка была полна газет и каких-то драных книг.
– Давайте я вам донесу, - сказал я и взял их коробку.
Они сразу обрадовались и побежали вприпрыжку рядом.
Мы обогнали других первоклассников, и мои октябрята хвастали:
– Видели, какой у нас вожатый? Он одной рукой тяжести таскает!
– Коля, а ты десять килограмм поднимешь?
– спросил тощий октябренок.
– Да он сорок может поднять, - сказал рослый, у которого фамилия была Арьев.
И хотя я знал, что сорок и не поднять мне, но молчал и гордо шел с их макулатурой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Я уже четыре дня ходил до школы вместе с Федором Матвеевичем.
– На утреннюю прогулку - шагом марш!
– командовал он самому себе, брал у мамы бидон для молока, сетку, и мы вместе выходили из дома.
Он меня провожал, а потом отправлялся в магазин за продуктами.
– А в следующую неделю я вас буду провожать до автобуса, - сказал я ему.
– Если не проспишь, - ответил он и засмеялся.
– Ух, как я любил в твоем возрасте поспать, только редко удавалось.
Мы с ним специально пораньше вышли, чтоб не торопиться и поразговаривать, и вдруг он остановился около высоких деревьев, задрал голову.
– Ты посмотри, Коля, чижики! На нашу улицу чижи прилетели!
Я раньше в городе никогда не обращал внимания на птиц. А если и смотрел, то думал, что все они или воробьи, или синицы, или вороны.
– Послушай, как они веселятся!
– радовался Федор Матвеевич.
– Самые дружные птички - это чижики. На старой моей улице я их никогда не видел, а к вам - прилетают.
Я посмотрел на птиц. Они прыгали по веткам и громко пели. И правда, песни у них были совсем не воробьиные.
– Чижика мы могли бы держать и дома, за ним просто ухаживать, - сказал Федор Матвеевич, когда мы пошли дальше.
– А давайте купим, - предложил я.
– Что ты, Коля, покупать я не буду. Это только канареек покупают, потому что они не водятся у нас в диком виде. А певчую птицу надо самому выбрать в лесу по песне, по характеру или по красоте. Хочешь, поедем в лес?
– Конечно, хочу!
– сказал я.
– Давай съездим на воскресенье, если не будет мороза. Я знаю еловый лес, там в теплые зимы всегда живут чижики. А то я тебе сколько уж рассказывал, а так ни разу и не показал.
– И он у меня будет жить?
– Обязательно будет. А как он поет! Какой он веселый! Сам увидишь, - сказал Федор Матвеевич.
– Только бы мама тебя отпустила.
Когда с человеком дружишь, встречаешь его каждый день. А уж раз-то в неделю - обязательно.
Сейчас мы со Светой поссорились, и я за месяц видел ее только два раза.
Мы шли по улице в разные стороны. Если бы она поздоровалась или бы сама ко мне подошла, я бы с ней сразу заговорил. Но она проходила, глядя в сторону, и я тоже на нее старался не смотреть.
И вдруг она к нам прибежала домой. Когда я открыл дверь и увидел ее, то удивился, даже не отошел от двери.
У нее было такое лицо, как будто она меня не видит и пришла совсем не ко мне.
– Федор Матвеевич дома?
– спросила она.
Я опять удивился и ответил:
– Дома.
– Я к Федору Матвеевичу.
Федор Матвеевич в это время заряжал фотопленку в ванной.
– Света?
– крикнул он оттуда.
– Раздевайся, Светочка, давно я тебя не видел.
– Федор Матвеевич, у нас Барри заболел, - сказала Света.