Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Киле Петр

А л е к с е й ( усаживаясь в карете) Его ж могли убить? Ведь он не бог!

Трубы. Гонцы удаляются, толпа невольно следует за ними, с живостью обсуждая новости.

Зачем царю все самому-то делать? Того же требует он от меня. Вот приказал мне рекрутов набрать В Преображенский полк, где сам полковник. Всех

осмотреть и каждого, как он То делает, мне не досуг, да лень, - Отправил скопом всяких, чтоб скорее Лишь отвязаться. О т е ц Я к о в Ну и угодил В беду. А л е к с е й Худых я рекрутов прислал! А коли добрых нет? И я ж повинен В безделье, как в измене. О т е ц Я к о в То-то ты Так испугался гнева государя И бросился за помощью к мадам, - У пленницы, поди, искать защиты. А л е к с е й А что? Заступницей ей быть приятно, Особенно за сына у отца, Пребудя в фаворе. Она умна. О т е ц Я к о в Да от ума ее тебе же горе. Вот Анна Монс могла царицей стать, А счастья своего и не постигла; Синицу ей подай, когда журавль Гнездо ей свил... А л е к с е й Ужели бы женился? О т е ц Я к о в Зачем же матушку твою отправил Он в монастырь? А л е к с е й А Анна Монс влюбилась В кого-то? О т е ц Я к о в Шашни строила со всеми, Как блудница, не ведая о счастье, Какое привалило ей, как в сказке. А л е к с е й А что и матушка не ведала? Боюсь, и я не ведаю, наследник, Когда одна лишь мысль: его ж могли Убить, - меня надеждой взволновала До слабости в коленях и в уме? Да это ж грех. А в том кому признаюсь, Чтоб душу облегчить и Бог простил? О т е ц Я к о в Конечно, мне; ведь я твой духовник. А л е к с е й Однажды, впав в

раскаянье, как в муку, Снося обиды с детских лет за мать И за себя, что рос я сиротою, - Отца я не любил, не видел вовсе, А явится, боялся, как грозы... Не раз бывало, я желал ему, Отцу и государю, скорой смерти, Томимый тут же страхом и виной, - Чтоб душу облегчить однажды я На исповеди в том тебе признался - В великом страхе пред отцом и Богом. Ты, пастырь мой, обрадовался, точно Благую весть услышал от меня. "Мы все того ж желаем", - ты сказал С доверьем полным, что тебя не выдам. Пред кем же исповедоваться мне, Лукавый поп, ужели пред тобою, Чтоб Бог услышал и простил меня?

Со стен Кремля раздается пушечная пальба; народ, обтекая карету, выбегает на площадь, с живейшей радостью.

Г о л о с а Куда спешим? Пальбы ли не слыхали? Сейчас же фейерверк начнется славный! О т е ц Я к о в Все рады. А чему - не знают сами. А л е к с е й А государь-то знает все - и радость Его разносят пушки и огни, И с ним народ ликует заодно.

Сцена 3

Ставка короля Швеции вблизи Батурина. Конец октября 1708 года. Карл XII один.

К а р л Я мог подумать, это бред солдата, Который, верно, струсил и сбежал При первых звуках боя без оглядки. Один добрался. Больше никого. Велел казнить его. Отговорили, Мол, если правда. Все равно он труп. Как заяц, что унесся сперепугу Неведомо куда, к своим же в плен, В свое же оправданье порасскажет, Развесьте уши. Царский корволант, Числом ничтожный, вместо мелких стычек, Решается на бой, и генерал Дает сраженье, будто окруженный Всей русской армией. И он разбит? ( Пауза.) Не верил я. В душе ж какой-то ужас. Сон не идет. Как малое дитя, Боюсь я одиночества под вечер; А в обществе не знаю, что сказать. Я одинок. Как Александр. Иль Бог. Я думал лишь о славе, как иные Мечтают о богатстве, о любви, И был увенчан славой беспримерной, - Взошел в ее сияньи новый век.