Утро нового мира

Анфилатов Александр Николаевич

— Понятно, — закончил Ярослав. Теперь становится ясно, что юрисдикция местных начальников распространяется на личные интересы граждан, ограничивая до определенной степени в пользу интересов всего народа модонов.

— Всё продовольствие, какое сможете собрать, вы передадите моему помощнику Станиславу. В дороге будите питаться с общего со всеми стола.

Все ваши женщины подчиняются моей помощнице Галине. Ее приказы равноценны моим для женщин и детей. Она распределяет работы между ними в дороге, и наказывает нерадивых. Вы, как мои представители обязаны во всем ее поддерживать и принуждать своих женщин

к повиновению.

Все наличные средства в виде денег и серебряных изделий и золотых, берутся на учет. Во время пути вы не имеете права тратить их без моего ведома, ослушавшихся ждет жестокое наказание. Каждый в вашей группе обязан сообщить лично мне о количестве серебра, золота, меди у него имеющемся. Из этого следует, что я имею право потратить их, конечно с разрешения владельца, на необходимые в пути припасы для всей группы. Вам понятно это требование?

— Да, Дхоу, — уверенно ответили Тымиш и Банула.

— И последнее, я не раз видел в ваших сёлах дейко вуоксов. Где они?

Аборигены не совсем поняли вопрос, Ярослав повторил его:

— Где сейчас находятся дейко вуоксы, чьими владельцами были модоны?

— Не знаем, — ответил Банула, — наверно разбежались, — Тымиш благоразумно молчал.

— А что сделают ваши соплеменники, если их найдут?

— Как что? — в сердцах отвечал Банула, — убьют, конечно.

— Но чужого дейко убивать нельзя, они не воины — карги, они дейко.

Оба задумались. Ярослав продолжал:

— Хозяин Дейко имеет право защищать свое имущество, и не важно, что он вуокс-враг, а не человек. Вы согласны со мной?

— Мы согласны, господин, подтвердил Тымиш, но не понимаем, к чему ты клонишь.

— Клоню я к тому, что сейчас мне принадлежат десять вуоксов дейко. Они бежали от каргов, как и вы модоны, и сейчас моя собственность. Я прошу уважать мое право на них, не убивать, не ранить, не избивать когда они будут среди нас.

— Конечно, я могу поручиться за себя, — отвечал Банула, но за других?

— Затем вы и назначены начальниками. Осторожно, заранее объясните своим семьям, что вуоксы — дейко Ярослава, и их нельзя трогать. Запомните! Кто посмеет поднять руку на моих дейко, будет повешен на глазах у всех. А вы, как теперь мои люди, обязаны защищать наше общее имущество от попыток его испортить. Понятно объясняю? Поговорите с людьми. Путь они все знают о том, что среди нас есть вуоксы, им не впервой жить рядом с лесными людьми.

Селяне качали головами в знак согласия поговорить, но отвечали уклончиво:

— Возможно, мы сможем уговорить своих родственников, но вместе с нами пойдет много других, кто не станет нас слушать и поступит по-своему, — сомневался Банула.

— Запомните, отныне вы, мои люди. Наравне со всеми остальными, вы обязаны выполнять любые мои приказы. Дейко — наша общая собственность на период, пока мы в дороге. Мой приказ — защищать дейко силой. Если кто не захочет прислушаться к вашим словам, ведите такого ко мне, я сам с ним поговорю. На этом всё, можете быть свободны.

Новые спутники, раскланявшись, покинули палатку.

Два дня до отправления в дорогу для переселенцев оказались заполнены повседневными заботами и суетой. Требовалось как можно лучше подготовить обоз к длительному пути. Соглашение между Олегом и вождями модонов вступило в силу, и к их лагерю начали прибывать

те из местных, кто пойдет на юг. Их приходилось размещать, кормить, улаживать неизбежные в таких случаях трения.

Рутина угнетала душу Ярослава, всегда стремившуюся уйти от повседневных забот. Его натура вечно витающая в облаках в поиске чего-то нового и необычного, стремившаяся найти иные область для приложения своих усилий, склонная к романтизму и педантичному выполнению поставленной задачи, не могла в течение двух дней позволить своему носителю монотонно выполнять обязанность завхоза в псевдо-воинском объединении гордо именуемом себя ротой. Возможно, именно по этой причине его высоко ценили в армии, когда требовалось идеальное знание и владение техникой, вместе с тем, осмысленный самостоятельный подход к делу.

Стремясь избежать тягот повседневности, Ярослав, без зазрения совести, перекладывал их на любого, кто попадался ему под руку. Вместе с тем, подобное отношение к нуждам подразделения не освобождало подчиненных от порой мелочных требований командира, четкого, неукоснительного выполнения поставленных задач.

И сейчас сложив всю ответственность за подготовку похода на командиров взводов, он устремился к новому для него охотничьему промыслу.

Собрав группу подобных себе верхолётов, в постоянный состав которых вошли: Антон, сын Тимофеича, и Борода из «Сибиряков», стал уходить в степи за добычей. В отличие от Ярослава, оба его напарника не были новичками в деле, и их шайка вполне успешно конкурировала с местными охотничьими группами. Между тем живность, распуганная как большим притоком беженцев, так и дурным опытом встреч с человеком в прошлом, вовсе не стремилась попасть на мушку новоиспеченной партии добытчиков. В отличие от северных лесов с их непуганой дичью, здесь на южном берегу реки зверьё вело себя осторожно и осмотрительно. Приходилось находить и применять новую, необычную тактику.

Так стеречь водопои, оказалось совершенно бесполезным делом. Сидя в кустах нельзя было с уверенностью сказать, не пасет ли рядом с тобой, твою добычу тигр или еще какой более опасный мордоворот, вроде степного орка или ящера. Эти существа покрытые мелкими рыжими перьями, размером с упитанного волкодава, но пастью крокодила попадались с пугающей регулярностью. Отстрел некоторых из них ничего не дал, целые группы птице-ящеров занимали опустевшую охотничью территорию. Единственным утешением может служить мясо этих монстров, мягкое, вкусное, сродни куриному. Затерроризированные стада оленей и антилоп, на которых в основном и велась охота, настолько пугливо шли к воде, что порой их действия можно было принять за повадки человека, а не тупых копытных. Так группа идущего впереди дозора антилоп являлась неотъемлемой частью их многочисленных стад.

Изобретательность подсказала способ подкрадываться к оленям на открытой местности, где те чувствовали себя более спокойно, чем в береговых зарослях ручьев и рек. Уверенные в том, что зрение их не обманывает, копытные не обращали внимания на мирно пасущихся в степи диких лошадей, не понимая, что лошади вовсе не дикие и за их спинами прячутся охотники. Они знали и опасались густой высокой травы, в которой, скрываясь, ползет леопард, но от мирно жующих травку лошадок ожидать такого сюрприза не могли и подпускали на выстрел.