Утро Судного Дня

Мазин Александр Владимирович

Но над ними висела одна-единственная вертушка. Правда, полицейская.

Очередная хитрость «аладдиновцев»?

Маловероятно. И всё-таки следует допустить такую возможность. Но в любом случае удирать глупо. Если их выследили, то в воздухе у Гривы никаких шансов. Если же это простая проверка, то попытка удрать тут же сделает их дичью еще и для французской полиции.

Так что Грива безропотно повел «птичку» вниз. Правда, местом посадки выбрал не землю, а крышу какого-то ангара, на которой уже «отдыхало» несколько вертушек.

Сели. Теперь,

по местным правилам, Гриве следовало ждать.

Полицейская вертушка опустилась в тридцати метрах. Слишком близко. По инструкции положено — не менее пятидесяти. И «лбом» фонаря — к нарушителю. А эти сели боком.

«Надо же, — подумал Грива. — Я еще помню такие детали».

Полицейских было двое. Один, вернее, одна, толстая женщина выбралась на крышу. К «Аладдину» она точно не имела отношения, потому что двигалась, как перекормленная утка. А как насчет второго? Нет, вряд ли. Второй полицейский тоже вылез из машины. Опять-таки вопреки инструкции, предписывающей ему оставаться внутри и контролировать ситуацию. Этот ничего контролировать не собирался. На экипаж нарушителя даже не взглянул. Вышел, чтобы поразмять ноги.

Первая полицейская, темнокожая, с усталым одутловатым лицом, вразвалочку подошла к вертушке Гривы, по-хозяйски распахнула дверь:

— Несовершеннолетний Фахри, кто позволил вам перейти на ручной режим управления? — спросила полицейская тоном строгой учительницы. — Ваши права вступят в силу только через два месяца!

«Мой прокол», — подумал Артём.

Надо было хотя бы прочитать данные предыдущего пилота.

— Ну, мальчик, что ты скажешь в свое оправдание?

Она что, подслеповата? Или все белые для нее — на одно лицо? Принять мужика на четвертом десятке за тинейджера?

— Мне нечего сказать вам, офицер, — произнес Грива очень вежливо. — Потому что я — не Фахри.

Негритянка уставилась на него. Потом перевела взгляд на Дашу. Может, это она — «несовершеннолетний Фахри»?

Но Даша в этот образ никак не укладывалась.

Полицейская задумалась. Точнее, попыталась запустить мыслительный процесс. Задача оказалась ей не по силам.

— А где Фахри? — тупо спросила она.

Хорошо, что они — во французской части Запад-Европы. Французы всегда были малость безалаберны. В той же Германии полицейский уже схватился бы за парализатор.

— Там, — махнул Грива в сторону багажного отсека.

— Там? — Мадам оказалась настолько доверчива, что полезла посмотреть.

Грива отключил ее. Просто ткнул пальцем в мягкую шею. Выдернул из полицейской кобуры парализатор. Если напарник мадам…

Напарник в их сторону даже не смотрел. Он кормил голубей. Это ж надо! Во время задержания нарушителя!

Когда Грива оказался у него за спиной, он как раз отщипнул очередной кусок булки.

— Куда же вы, птички? — воскликнул горе-патрульный, когда более бдительные голуби заметили Гриву.

Ответа на свой вопрос он так и не получил, потому что погрузился в здоровый сон. Этак часика на четыре.

На то, чтобы закинуть грузных патрульных в машину, потребовалось минут десять. Гриве даже потребовалась помощь Даши, чтобы запихнуть тяжеленную «мадам» в вертушку.

Еще четверть часа понадобилось, чтобы запустить в техническом режиме одну из припаркованных на крыше вертушек, в которой «предыдущий пользователь» был старше шестнадцати и имел право пилотировать вручную. Брать полицейскую вертушку Грива не рискнул. Слишком приметная.

Итак, они взлетели.

Грива не очень хорошо знал Париж, поэтому направил вертушку к единственному ориентиру, отлично видимому с любой точки парижского неба, — к Эйфелевой башне.

Вот уж никогда не подумал бы Артём, что вид железного чудища, изуродовавшего безупречную архитектуру старого Парижа, когда-нибудь его порадует.

Ближайшая задача — сесть где-нибудь поблизости от российского посольства. А затем попробовать попасть внутрь. Причем — минуя контрольные системы, информацию с которых «аладдиновцы» вполне могут считать. Но в посольстве наверняка найдется кто-то из «императорских орлят», знающих Артёма лично. Так что этот вопрос решить можно. Потом по закрытому каналу связаться с дедом, объяснить, что к чему, и попросить помочь.

Должно сработать. Как бы ни был могуч «Аладдин», но Российская империя тоже кое-что из себя представляет. Тем более что далеко не все лидеры «Аладдина» жаждут крови Артёма Гривы. То есть вряд ли пойдут на открытый конфликт. Хотя… Все-таки год прошел. За год в мировом раскладе многое могло измениться…

Вертушка легла на курс. Грива покосился на свою спутницу. Даша расширенными от восхищения глазами смотрела на проплывающие внизу здания. Артём даже представить не пытался, каково это: увидеть один из крупнейших мегаполисов Запад-Европы человеку, который до сей поры не видел архитектурного сооружения крупнее сплетенной из прутьев хижины.

Хотя, если вспомнить, каково пришлось этой юной девочке в последние месяцы, то вряд ли знакомство с урбанистической цивилизацией будет для нее таким уж большим шоком.

— Это — город, — сказал Грива. — Он называется — Париж. Прости, милая, что не могу показать его тебе. Если будет возможность, мы непременно сюда вернемся.

— Твой мир очень красив, — негромко проговорила Даша. — Только пахнет плохо. Это все построили твои сородичи, да?

— Не совсем мои, но — действительно красиво, — согласился Артём. — Тебе не страшно лететь?

— Почему мне должно быть страшно? — удивилась Даша. — Я уже летала раньше. И ты тоже летал. Только без этого, — она погладила пластиковый подлокотник. — Это очень просто. Есть такой напиток. Ты выпьешь его — и заснешь. А потом проснешься и полетишь. Только пить надо не много. Иначе совсем улетишь из живого мира. Вот как мы с тобой.

«Черт, она все еще думает, что мы умерли!» — сообразил Грива.

— Дашенька, милая, мы живы! — настойчиво произнес он. — Вот моя рука, попробуй, она теплая!