Утро вечера дрянее (сборник)
Шрифт:
Я безучастно, не обнаруживая своего тайного знания, посмотрела на него.
– Что? – прикинулась я рассеянно-зачарованной.
– Потанцуем? – Он взял у меня ополовиненный фужер и, поставив его на столик, потянул меня за руку.
«Что это он мной распоряжается?» – недовольно подумала я, но, приняв во внимание его состояние, позволила увлечь себя на площадку.
Ежов был подозрительно спокоен.
– Разрешили ситуацию? – уступая обычной женской стервозности, холодно полюбопытствовала
– А? – Ежов сделал вид, что не понимает, о чем я толкую.
– Конфликт разрешили? – подъехала я с другой стороны.
– Да, – отрывисто бросил он.
Видно было, что ему неприятно говорить об этом, но все-таки он счел себя обязанным запудрить мне мозги.
– Как выпьют – совсем голову теряют! Жалуются, доносят, кляузничают друг на друга. А эта влюбилась в одного повесу, – упорно отводил он глаза, – так просит, чтобы я его прослушал. Да если я буду всех прослушивать… – усмехнулся он.
– Смелая девушка, – намекнула я на решительный Викин тон.
– Молодежь! – снисходительно улыбнулся и вздохнул Ежов. – Пока мы молоды, нам море по колено. Только повзрослев, начинаешь более адекватно оценивать свои поступки и возможности. У Вики все еще впереди, – с отеческой интонацией добавил он.
– Хорошо, когда рядом такой мудрый наставник, – польстила я ему в расчете на то, что он не замедлит дать мне интервью.
– О-о, а вот и наш друг Шажков! – воскликнул он вдруг. – Пошли, я тебя познакомлю.
И он потащил меня к столику, где сидел круглолицый улыбающийся мужчина в кожаной кепке. Ему было около пятидесяти, и я вспомнила, что фото этого человека я видела в одной из тарасовских газет. Кажется, в «Маргинале». О нетрадиционной ориентации этого чудаковатого поэта по городу ходили самые невероятные слухи, самим Шажковым не подтвержденные, но и не опровергнутые. За столом поэта сидели два молодых смазливых парня с маленькими в ушах сережками из белого металла. На столе, ловя радугу огней, заманчиво поблескивала ополовиненная бутылка «Столового вина номер двадцать один», попросту говоря, смирновской водки. И никакой закуски, если за таковую не считать фанту.
– Юра, привет, – Ежов придвинул мне свободный стул, а себе быстро нашел еще один, – как успехи?
– Привет, привет, – тоненьким голоском пропел Шажков, бросив на меня короткий, незаинтересованный взгляд.
– Познакомьтесь, – Ежов представил нас.
Парней звали Саша и Коля, и они дружно стали предлагать мне выпить с ними водки, а Андрей о чем-то зашептался с Шажковым.
– Оленька, выпей, пожалуйста, – поддержал их Шажков тоном капризного ребенка, отвлекшись на минуту от разговора, мило улыбнувшись и подмигнув мне.
– Я за рулем, – развела я руками, – если только фанты.
Мне тут же налили оранжевой пузырящейся жидкости и напрочь забыли
– Значит, вы, Оленька, работаете в газете? – жалобно-меланхоличный фальцет Шажкова вывел меня из состояния глубокой задумчивости.
– В «Свидетеле», – кивнула я.
– Солидная газета, – закачал головой Шажков. – А здесь отдыхаете или на работе?
– Разве у журналистов бывает полноценный отдых? – пожаловалась я. – Ваш приятель таскает меня за собой уже почти три часа, а я никак не могу взять у него интервью.
– Так возьмите у меня, – визгливо воскликнул, расплывшись в улыбке, Шажков, – или у вас конкретное задание?
– А что, – вздохнула я, презрительно посмотрев на Ежова, – это идея.
– Нет, Юра, так не пойдет, – обиженно, не без кокетства возразил Ежов. – Я уже почти решил с помещением, а ты мне все портишь. – Он покрутил головой и заметил Славика, направлявшегося к нам с другой половины зала. – Вот видишь, Слава уже все устроил. Ну как? – уставился он на своего телохранителя.
– Кабинет рядом с конференц-залом, – громила показал рукой в сторону лестницы.
– Прошу нас извинить, – довольный таким исходом, сладенько улыбнулся Ежов Юре и его приятелям, помогая мне подняться. – Я не прощаюсь.
Я забрала «Никон», оставшийся на столике, за которым скучали Бригитта с Поплавским, и присоединилась к Ежову, над которым двумя гранитными монолитами возвышались Слава и Жора. Шагах в пятнадцати от Андрея кто-то схватил меня за руку и резко потянул в сторону.
– Ты че, в натуре, – услышала я горячий, злобный шепот Никиты, – играть со мной вздумала? Не советую.
– Да пошел ты, кретин! – Я попыталась оттолкнуть его, но он не отпускал руку, сжимавшую мне плечо.
– Я тя урою, бля, кошелка драная! – Он приблизил свое лицо вплотную к моему. Его глаза излучали такую необъяснимую свирепую ненависть, что мне даже расхотелось ругаться.
– Чего тебе нужно-то, мальчик? – решила я хотя бы прояснить ситуацию.
Он что-то хотел мне ответить, но не успел. Подоспевший Слава схватил его одной рукой за шиворот, а другой за горло и приподнял над полом.
– Те че, паскуда, – грозно спросил он, – жить надоело?
Никита сучил ногами, пытаясь достать носками пола, но только шаркал по плиточному покрытию. Вместо слов из его горла вырывались сдавленные сиплые звуки.
– Ну что, падла…
Тут подлетела местная охрана в виде худосочного парня в сорочке с короткими рукавами и резиновой дубинкой, болтавшейся на поясе.
– Что здесь происходит? – вклинился он между мной и Славой, который опустил Никиту на пол, но еще продолжал держать за шиворот.