Утверждение правды
Шрифт:
– Полагаете, – предположил Бруно, – что непотребство на пирушке было им разыграно? Прикрытия ради?
– Он почти что сказал мне это открыто, – многозначительно кивнул инструктор; Курт недоверчиво хмыкнул:
– Eia [31] .
– Кроме того, как вы думаете, откуда я, безвылазно сидящий в этом монастыре уже несколько лет, знаю эти подробности? Откуда бы мне знать, что мысли эти в нем возникли после бесед с придворным капелланом, очень уж тепло отзывающимся о Конгрегации?
31
Ого (вот как;
– Парень или полный идиот, – качнул головой Бруно, – или весьма неглуп. Или честно не соображает, что творится вокруг него, или норовит играть.
– И что, по-твоему, ближе к истине?.. Вот так-то. Учтите это на будущее.
– Ну, – передернул плечами Курт, – мы ведь именно на это его и натаскивали – думать. В правильном направлении.
– Дельное замечание, – усмехнулся Хауэр и вздохнул уже серьезно: – Парню пятнадцать. Кто угодно другой в таких летах может пребывать в невежестве и беспечности, но будущему Императору – зазорно. Ему предстоит управлять огромной страной и кодлой рыцарей, а еще держать спину прямой перед немалой оравой конгрегатских служителей, которым уже теперь многие из господ рыцарей и хваленой личной стражи в подметки не годятся. Ему в недалеком будущем вести в бой свои войска; а только слепой и глухой не понимает, что этим все и должно кончиться рано или поздно – и скорее рано. У него впереди жизнь, в которой надо будет уметь не только правильно кланяться и в нужной пропорции отмерять почтение в тоне при словах «многоуважаемый собрат король».
– Остается надеяться, – заметил помощник многозначительно, – что он руководствовался именно этими соображениями, напрашиваясь сюда, а не его венценосный батюшка перехватил его у нас, покуда мы тешили себя горделивыми помыслами о том, как удачно и успешно взрастили змею на императорской груди.
– И это при беседах с ним тоже надо учитывать.
– А какова наша роль в этих беседах? – с неудовольствием осведомился Курт. – Мы здесь к чему? Кто-то решил, что у нас нет иных дел?
– Ну, полагаю, скажи я, что пара некромантов подняла Альберта Майнца, ты наверняка рванул бы через всю Германию, бросив дела, дабы это увидеть.
– С парой ордеров в сумке, – согласился он; Хауэр снисходительно отмахнулся:
– Брось. Некромантов, само собою, воздвиг бы на костер, а вот оживленному вцепился бы в глотку и не упокоил бы, доколе вдоволь не насладился б обществом своего кумира… Помнишь, Гессе, несколько лет назад я сказал тебе, что ты становишься не последним человеком в Конгрегации? Так вот тебе новость, Молот Ведьм: ты им стал. Наследник – неглупый парень, придворная жизнь вбила в него толику смышлености, а мы – разумности, но ему всего лишь пятнадцать, он в душе всего лишь мальчишка, и его знакомство с тобой – использование им своего служебного положения в личных целях. Думаю, если б Конгрегация наладила выпуск гобеленов с твоим ликом, один такой точно висел бы в его покоях. Где-нибудь между изображениями царя Ирода и Александра Великого.
– Ну а я-то на что? – вздохнул помощник.
– А ты, Хоффмайер – где-то между Блаженным Августином и Христом. И ты – следи за тем, что говоришь, даже больше, чем Гессе. Пусть ты к блюду «легенда Конгрегации» лишь приправа, на твоем месте я был бы готов к сердечным беседам о вере, святости… и ненароком – о секретах твоего начальства; ты служишь с ним вместе почти девять лет, и кого надо разводить на задушевность, дабы вызнать его тайны? Будь в его биографических откровениях осмотрительней.
– Я уж поберегу неокрепшую юношескую психику, – кивнул Бруно с усмешкой. – По сану полагается.
– Предписания сверху есть? – уточнил Курт. –
– Ничего. Судя по всему, руководство полагает, что твои скромные мыслительные способности вполне могут совладать с ситуацией самостоятельно. От себя могу сказать – не напирай. Направлением парня на верный путь занимаются люди потолковей тебя; отвечай на вопросы, будь приветлив, учтив и приятен в общении.
– Вы ни с кем его не спутали? – усомнился Бруно; инструктор нахмурился:
– Без шуток. Если он разочаруется в тебе, Гессе… Разочарования в Конгрегации, само собою, не совершится, однако общее представление будет несколько подпорчено. Вывернись через задницу, но наследник должен влюбиться в тебя всеми фибрами души. Боготворить. Обожать, как родного отца.
– Вот это как раз и было бы нежелательно… Да я как будто не умственно убогий, – заметил Курт, когда инструктор еще суровей сдвинул брови. – Уж по меньшей мере способен отличить допрос от беседы с наследным принцем.
– Надеюсь, – с нескрываемым скепсисом отозвался Хауэр. – Переведите дух. Отдышитесь с пути; даю полчаса.
– А кормить нас сегодня не намерены?
– Кормежка – в обществе наследника, в его комнате. Не делай мечтательные глаза, Гессе: в пищу наш гость употребляет все то же, что и мои парни, и ты, и я сам; никаких изысков ради его появления не предусмотрено. Он желал испытать бытие лагеря зондергрупп – он его получил. И к слову. Эта твоя поездка сюда задумана по большей части именно ради того, чтобы показать тебя наследнику, и основное время вы, разумеется, будете проводить подле него, за его столом или где ему вздумается – словом, там, где этого будет требовать дело. Но. Не думайте, что я вот так просто позволю вам прохлаждаться. Закончив разговоры, вы будете уходить на плац, отобедав с ним – растрясать жирок на пробежке. Это не помешает ни тебе, Гессе, ни в особенности святому отцу, который по году не кажет сюда своего ученого носа. Бездельничать вы не будете.
– Не сомневаюсь, – вздохнул помощник, и Курт чуть повысил голос, помешав инструктору высказать свое мнение относительно подобных сетований:
– А что наследник? Его ты и впрямь намерен ознакомить со всеми теми прелестями жизни, что выпадают на долю твоих воспитуемых? Ты ж убьешь парня.
– И медяк ему тогда цена как будущему главному воину державы, – буркнул Хауэр, тут же отмахнувшись: – Нет, само собою. Для него я продумал распорядок попроще, учитывая возраст, степень его умений и прочее… Должен сказать, за те два месяца, что он провел здесь, успехи он сделал весьма внушительные; я, разумеется, не говорил этого ему, но скажу тебе. В одном парню не откажешь: распоряжения он исполняет четко, с указаниями не имеет дурной привычки спорить, выкладывается, как может, и старается искренне. Какие бы планы ни роились в его голове, наши, императорские или его собственные, одно точно: пребывание здесь он использует не только для любования альпийскими красотами и услаждения горным воздухом, но и по прямому назначению в первую очередь.
– Это повод.
– Какой?
– Гордиться будущим Императором, – пожал плечами Курт. – Или насторожиться. Собственно, одно другому не мешает… Я, несомненно, рад успехам юного наследника, однако меня более тревожит другой вопрос: ты уверен, что удалось сохранить нужную степень закрытости при исполнении всей этой суеты? Пойми правильно, Альфред, до сего дня даже о самом существовании этого лагеря не знала ни одна живая душа из посторонних, и…
– Это просто-таки плевок мне в морду, – оборвал Хауэр. – Полно тебе, Гессе, неужто ты думаешь, что старший инструктор зондергрупп озабочен этим вопросом менее тебя?