"Уважение культурных традиций" и другие рассказы
Шрифт:
— Могли бы. Но тогда бы погибло намного больше наших солдат и это потребовало бы огромных финансовых затрат. Ну и с чего бы нам это делать, если например вы не желаете минимизировать потери среди детей от голода, считая свой пиджак более важным?
— Вот вы и признали, что мирное население было изначально вашей целью!
— Вы ошибаетесь. Если бы нашей целью было именно мирное население, то на Мирджале, учитывая наш военный потенциал и возможности, не осталось бы уже ни одного живого существа. Нашей целью были именно террористы.
— Но вы знали, что при этом погибнет и мирное население. Значит, вы ничем от террористов не отличаетесь!
— Это не так, —
— Что это?!
— Это фотографии погибших в автомобильных авариях. Согласно статистике прекрасно известно, что в автокатастрофах, и это не считая флаеров и космических яхт, каждый день в галактике погибает несколько сотен тысяч человек. И все автоконцерны прекрасно это знают. Эти жертвы запланированы и включены в расчеты страховок и так далее. Но от того, что акционеры автоконцернов знают, что эти люди погибнут из-за того, что купят их машины, они не становятся террористами и их никто не обвиняет в убийстве. Их цель продавать машины, а не убивать невинных людей. А наша цель обезопасить наших граждан от террористов, а не уничтожать мирное население других планет, хоть оно и может при этом погибнуть, и мы об этом осведомлены.
— Почему бы вам тогда не ударить по дому террористов в городе водородной бомбой? А мирных жителей списать в неизбежные потери? — ядовито поинтересовался Форрестер.
— На данном этапе это было сочтено нецелесообразным, — невозмутимо ответил полковник, — Мы не садисты. Если мы проводим военную операцию, нас интересует ее эффективность в обеспечении безопасности наших граждан и наших солдат, а не максимизация жертв среди мирного населения противника. В данном случае цели были достигнуты без применения ядерного оружия. И мы, кстати, заключили с Мирджалом в настоящее время не только мир, но и взаимовыгодное торговое соглашение о разработке их урановых месторождений.
— Но если бы вы решили, что безопаснее для ваших граждан и солдат нанести ядерный удар, то вы бы его нанесли?
— Несомненно. И как только на Мирджале это поняли, война сразу остановилась, и тем самым было спасено множество жизней. При этом следует помнить — не мы начали эту войну. Мы миролюбивое государство, уважающее международное право и территориальную целостность других государств.
— А еще вы получили выгодный контракт на разработку месторождения урана.
— Не совсем так. Сначала контракт на добычу урана получила одна из фирм Содружества. Но она была вынуждена свернуть свою деятельность, так как ее рабочих и специалистов постоянно крали и либо вспарывали им животы, либо получали за них выкуп. Наших граждан на Мирджале никто не крадет.
— Наверное, из-за необыкновенного миролюбия вашей страны, — буркнул журналист.
— Не исключено, — улыбнулся в ответ полковник.
— А вы в курсе, что кровавые похождения вашей армии переполнили чашу терпения цивилизованного мира. Мы, конечно, не будем с вами воевать, так как не привыкли решать проблемы насилием…
— А также потому, что мощь нашей армии и наша экономика превосходят все Содружество вместе взятое, — хмыкнул полковник.
— … но именно сейчас ассамблея содружества решает вопрос о введении тотального экономического эмбарго против вас. Что вы на это скажете?
— Видите ли. Наши военные аналитики часто оперируют такой величиной как "коэффициент устрашения". Так вот в последнее время этот коэффициент у Содружества крайне низок, что не может не служить искушением для гораздо более бедных стран. Они, конечно, могут понести в случае конфликта с вами серьезные
Тут найзер полковника запиликал. Он достал его из кармана и выслушал невидимого собеседника. Затем обратился к журналисту:
— Только что по всем планетам Содружества прокатилась волна жесточайших терактов, осуществленных вольными Мирджала. Они, знаете ли, требуют у Содружества дань. Впрочем, я думаю, если решение об эмбарго не будет принято, то мы могли бы выступить посредниками на переговорах между Содружеством и Мирджалом. Или же вы можете разрешить эту проблему сами. Вот только в этом случае вам, вероятно, потом придется вводить эмбарго против самих себя.
Форрестер побагровел и выбежал из кабинета.
Эффективность
Полковник Красс осмотрел вытянувшихся и замерших перед ним солдат.
— Вы все здесь психи, — заявил он, — И я псих. Убивать людей и спокойно спать по ночам не каждому дано. Мы такие. Ты! — полковник ткнул пальцем в одного из солдат, — Ты, псих?
— Так точно, сэр! — отчеканил солдат.
— А почему?
— Врожденный дефект зеркальных нейронов, вызывающий ослабление эмпатийного отклика плюс специальная подготовка, сэр!
— Именно. У тебя слегка атрофировано чувство сострадания. Но ты солдат, а не маньяк. Ты! — полковник указал на другого, — Почему он не маньяк, солдат?
— Отсутствие комплекса неполноценности и как следствие отсутствие необходимости самоутверждения через унижение жертв и бессмысленную жестокость по отношению к ним, сэр!
— Все?
— Эмпатийный отклик атрофирован не полностью, а избирательно, сэр! Равнодушие к страданиям врага сочетается с привязанностью к своим близким.
— Именно! Мы не психопаты, которым наплевать на всех и которые ненавидят всех. У нас есть люди, ради которых мы готовы убивать или, в крайнем случае, умирать. Убивать ради своих, впрочем, готовы многие. Но не все после этого в состоянии спокойно жить дальше, не испытывая чувства вины или же наоборот не двинуться окончательно и не стать тупым кровожадным чудовищем. Мы идем по лезвию между тем и другим. Мы избранные. Мы стена, охраняющая то, что нам дорого. И в этой стене не должно быть бреши. Нашим усилиям одна цена — эффективность. Но иногда некоторые из нас начинают действовать неэффективно. Ты! — полковник снова обратился к новому солдату, — Почему мы не можем убивать на вражеской территории кого вздумается?
— Потому, что это неэффективно сэр. Для каждого военного конфликта наши аналитики рассчитывают "коэффициент устрашения". В результате необдуманного устранения невинных на вражеской территории и, в особенности в архаичных обществах, склонных к кровной мести, можно получить обратный устрашающему эффект. Количество нападений на нас и наших граждан может вырасти за счет желающих отомстить за несправедливое в их понимании убийство. А высокий фанатизм может снизить восприимчивость к угрозе ответного удара с нашей стороны.
— Правильно, — полковник удовлетворенно кивнул, — И последний вопрос. Почему мы не держим в наших рядах шовинистов?
— Противника нужно уважать, сэр! Нужно знать и понимать его обычаи и культуру. Он может отличаться от нас — иметь более высокий или более низкий IQ, больше или меньше бояться смерти, быть более или менее чем мы образованным, но это не повод для пренебрежения, так как оно приводит к неэффективности. Шовинизм же с его идеей превосходства на подсознательном уровне стимулирует пренебрежение к противнику. А мы не можем себе этого позволить.