Уверенность в обмане

МакДональд Жан

— Хмм. Я вижу.

Я прикусываю себе язык. Он разузнал все, чтобы манипулировать мной. Мой отец хочет управлять мной. Эту его тактику я отлично знаю.

— Уверяю вас. Она его сдаст. У вас есть мое слово.

— Твое слово бесполезно, Эндрю. Важны лишь действия, — он молчит. Мой пульс учащается. Этот человек находится за сотни километров от меня, а я чувствую себя нашкодившим сосунком, стоящим напротив него в ожидании карающего вердикта. Также было, когда меня задержали за угон «бентли» в шестнадцать. — Как ты планируешь поступить, если тест на

отцовство окажется положительным? Собираешься ли ты поступить правильно и завести семью, женившись на мисс Гамилтон?

Я провожу рукой по лицу. Нет никакой возможности жениться на Оливии. Моей женщиной является Маккензи.

— Я не женюсь на ней. Я планирую составить соглашение об опеке, но я даже слышать не хочу об Оливии. Только о ребенке.

Мой отец не на шутку сердится.

— Как это возможно, что ты мой сын? Этот тип поведения является неприемлемым. Где ваше чувство приличия, а долг, наконец? Ты ни о чем не думаешь, Эндрю! У тебя есть обязанности по отношению к семье. Традиционные семейные ценности. Ты подвел меня семь лет назад, не подведи меня снова.

Тошнота захлестывает меня, как волна. Желчь поднимается в горле. Я сглатываю, пытаясь контролировать дыхание. Мой замечательный день быстро превращается в ужаснейший под действием стихии по имени Джонатан. Только моему отцу приходит в голову использовать мое прошлое, как способ получить желаемое. Но я не позволю ему выиграть, не в этот раз. Меня не волнует выбранная им тактика, я не желаю жениться на Оливии. Мое сердце занято Маккензи, просто и понятно.

— Я позабочусь об Оливии и ребенке, как и обещал.

— Вижу, как ты это делаешь.

Прежде, чем я смог ответить, он вешает трубку, в ярости я опускаю трубку на рычаг.

— Мудак, — ору я, долбя трубкой по телефону снова и снова. Это такое наслаждение, что я кидаю трубку в последний раз с несказанным удовольствием, выговаривая все известные мне непристойности. Возможно, выглядит по-детски, но все же лучше, чем долбить кулаком по столу.

Я могу быть глупым и высокомерным, но мой отец ещё больший высокомерный мудак. Я сглатываю, испытывая всепоглощающую ненависть, что грозит затопить меня. Когда я, наконец, успокаиваюсь, я снова возвращаю компьютер к жизни движением мыши и набираю сообщение для Итана:

Все подготовлено?

Итан входит в мой кабинет без стука.

— Да, — отвечает он, устраиваясь в кресло напротив моего стола, закидывая ногу на ногу. Густые темные брови поднимаются, почти исчезая в зализанных волосах, когда он протягивает мне папку.

— Все, что вам нужно, здесь. Ваш рейс в пятницу утром с короткой остановкой в Далласе. Вы прибудете в Амарилло чуть позже двух.

— И Бостон?

— Также позаботился.

— Превосходно, — я откидываюсь в кресле, наблюдая за движением тяжелых туч. Мой пульс постепенно приходит в норму.

— Ваш отец достал вас? Не так ли?

— Что ты имеешь в виду? — я поворачиваюсь к Итану со всем вниманием. Он наклоняет голову, скрещивая руки на груди.

—

Каждый раз, как вы разговариваете с ним, вы нервничаете.

— Я не нервничаю.

Итан кивает головой в сторону моей руки, в которой я держу ручку, нервно постукивая по столешнице.

— Это адреналин после судебного заседания.

— Ну... если вы так говорите, — он наклоняется вперед и поворачивает к себе фотографию в серебряной рамке. На этом снимке мы с Маккензи стоим в обнимку, и мои руки покоятся на ее талии, а голова лежит на ее предплечье, она мой ветер. Ее кожа золотится от смеха. Я люблю смотреть, как солнечные лучики пляшут в ее волосах на снимке.

— Она красивая.

Я улыбаюсь, взяв свою ручку, и начинаю нежно водить ею по столешнице.

— Так и есть.

Губы Итана искривляются в ухмылке, пока он возвращает снимок на место.

— Я бы хотел познакомиться с Маккензи.

— Если все пойдет по плану, познакомишься. У меня нет желания возвращаться без нее.

— Возвращается ее неандерталец, верно?

Ручка выпадает из моих пальцев, когда я вскакиваю со своего места.

— От кого ты услышал об этом? Кто рассказал тебе?

— Рассказал мне что?

— Кто рассказал тебе, что Микки называет меня неандертальцем? — губы Итана дергаются, в темных глазах пляшут искорки.

— Я серьезно, Итан. Кто сказал, Энди? Или это Гэвин рассказал? Кто сказал тебе об этом, блять?

Не в состоянии скрыть своего смеха, Итан лишь крепче прижимает руки к животу, заливаясь хохотом до такой степени, что перехватывает дыхание. Это может показаться смешным, но в течение нескольких секунд я готов был взгреть этого ублюдка.

— Никто ничего не говорил мне, босс, — он хохочет снова. — Вы сказали, что притащите ее с собой. Когда вы говорили это, я представил себе, как вы тащите ее за волосы, ударяя дубинкой. Вот и все, но судя по всему, ваша девушка обладает неплохой интуицией. Она мне уже нравится.

Я действительно думаю так. Но он прав, Микки знает меня лучше, чем кто-либо, лучше, чем я знаю себя сам.

Я опускаюсь в свое кресло, снимаю очки и бросаю их на стол. Сжимаю пальцами переносицу и выдыхаю.

— Извини. Ты прав. Моему отцу удается взбесить меня.

Итан махнул пренебрежительно.

— Не волнуйтесь об этом, — Итан встает, поправляя пиджак. — Вы все еще хотите, чтобы я пришел сегодня вечером.

— Да. Сегодня мы с Гэвином прячемся от Морган и Оливии.

Итан вздрогнул при звуках имени Оливии.

— Боже, какая страшная женщина. Я понимаю.

Я поднимаю руку, останавливая его на полуслове.

— Вы не должны ничего говорить.

— Я знаю, что она красавица, но, мужчина, что заставило вас сунуть в нее ваш член?

Я пожимаю плечами. Я не могу сосчитать, сколько раз я задавал себе тот же самый вопрос: «Как долго ты будешь ее трахать и думать, что она тебе совсем не нужна?».

Итан кивает, соглашаясь.

— Очень много работы, мой друг. Итак, в какое время я должен прибыть?