Увертюра ветра
Шрифт:
– Увы. И теперь я никакой не волшебник. И колдовать не могу, - грустно улыбнулся я.
– Совсем-совсем?
– разочарованно протянул мальчишка.
– Совсем-совсем.
– Но учить ведь вы все равно можете?
– неуверенно спросил он. И неожиданно твердо продолжил: - Возьмите в ученики, мастер!
– Могу, но... у меня нет дома, вся жизнь - одно сплошное странствие. И ищу я не героические подвиги, а мелкую работу. Ничегошеньки интересного и захватывающего. Еще и голодать порой приходится...
– Мне тут не лучше, - упрямо заявил он, глядя исподлобья.
– Возьмите в ученики, мастер! Я помогать вам буду, правда-правда, чем смогу! Пожалуйста!
– Ну, смотри, - неубедительно пригрозил я, надеясь, что хоть это возымеет результат.
– Я предупреждал! Обратно сюда не верну!
– И не надо!
– обрадовано запищал мальчишка и радостно вцепился в меня, словно боясь, что я могу передумать. Теперь отказываться от опрометчивых слов было поздно.
– Как тебя зовут, мелочь?
– проворчал я, впрочем, больше делая вид, чем сердясь на самом деле.
– Корин, мастер! Меня зовут Корин!
– ...Куда ты пропал?
Я вздрогнул и очнулся. Воспоминание растаяло сизой дымкой, мимолетным видением.
Корин сидел напротив, мрачный и полный решимости. А еще - смешно всклокоченный и по-детски растерянный. Он побарабанил по столу, сцепил руки в замок, хлопнул по столешнице, вскочил, прошелся туда-сюда перед окном - и остановился, разразившись новой репликой:
– Нет, не так! Почему ты бросил меня?
– Корин, послушай...
– Как ты мог?!
– совершенно не слушая, что я говорю, продолжил он.
– Как мог бросить меня - ребенка!
– одного, без гроша в кармане? А я ждал, ждал - слышишь?!
– Корин!
– Ждал, волновался, боялся, как бы с мастером не случилось чего плохого! И все эти годы считал погибшим. А ты... ты...
– Хватит!
– не выдержав, рявкнул я. Корин вздрогнул и остановился, смотря на меня с непередаваемым удивлением. Похоже, такой отповеди он не ожидал.
– Что за детские обиды?! Кого я вижу перед собой: взрослого или ребенка? Не перебивай! Да, со мной действительно "что-то" случилось! И я никак не мог ни прийти к тебе поначалу, ни разыскать - потом!
– Да? И что же это за причина?
– саркастично спросил он, побледнев, но взяв себя в руки.
– Смерть.
– Что за бред?! Не мог придумать что-нибудь правдоподобное?!
– вновь разозлился Корин, сейчас как никогда похожий на прежнего мальчишку.
– Не помню, чтобы ты питал особую любовь к театру - а сюжетец-то банальный! "Ах, меня хотели убить, но я чудом спасся! Добрая сестра милосердия выходила меня, но пока я оклемался, прошел целый месяц, и..."
– Прекрати паясничать!
– А ты прекрати лгать! Я хочу услышать нормальный ответ, а не какую-то чепуху! Я не идиот!
–
– вызверился я.
– Во всяком случае, ведешь себя именно так, отказываясь меня слушать и требуя не правды, а правдоподобия!
– То есть, по-твоему, я должен съесть любую твою байку, даже если она не имеет ничего общего с действительностью?!
– фыркнул Корин, непробиваемый в своем упрямстве.
– "По-моему", ты должен меня хотя бы выслушать! Так, знаешь, для разнообразия! И только потом уже думать, что правдиво, а что нет. Правдиво, а не "правдоподобно"! На "правдоподобии" зиждется только ложь.
Короткий поединок злых колючих взглядов окончился ничьей.
– Мы друзья?
– полуутвердительно спросил я, решившись, наконец, на откровенность, и желая убедиться в том, что моя тайна останется тайной и не выйдет за пределы этой комнаты.
– Когда-то были!
– огрызнулся Корин.
– Ты знаешь, зачем я это спрашиваю!
– Да, друзья, - сквозь зубы процедил он.
– Поэтому будь любезен не лгать.
– Я и не лгал.
Корин красноречиво молчал, не глядя на меня.
– Я действительно умер, - с нажимом сказал я.
– Как бы тебе объяснить, Мио... Смерть - она, знаешь, обычно случается раз и навсегда.
– В моем случае - нет, - жестко оборвал я.
– Поэтому будь любезен заткнуться и выслушать меня.
Корин, наконец, посмотрел на меня - впервые за всю беседу. Посмотрел с непонятным выражением, словно пытаясь заглянуть за край, за волнующееся, тихонько перешептывающееся море диких трав, за тонкий лед сдержанности и холодок спокойствия, за зелень глаз; разглядеть что-то неуловимое, невыразимое, но очень важное.
Бесконечно долгое мгновение взгляда - и время вновь набирает ход.
Внешне ничего не изменилось. Корин отвернулся и нарочито грубо спросил:
– Дальнейшие объяснения будут?
Но отчего-то я был уверен, что теперь, несмотря на показную браваду, он готов меня выслушать.
– Думаю, с чего начать.
– Например, с правды. "Для разнообразия", - беззлобно поддразнил меня Корин.
– Итак, ты, якобы, умер. Но сидишь сейчас здесь, напротив меня, вполне живой. Как такое возможно?
– Я не могу умереть. Вообще. Считай, что это проклятье.
– Любое проклятье бессильно перед смертью, - спокойно напомнил Корин: - Между прочим, ты сам мне это говорил. И что значит "считай"? Я просил правду.
– Это... не совсем проклятье, - поморщившись, уклончиво исправился я.
– Любая магия бессильна перед смертью, - пожав плечами, переиначил Корин. И рассмеялся: - О, нет! Только не говори мне, что это была необычная магия!
– и прибавил, уже раздражённо и потеряв терпение: - Мио, прекращай ломать комедию! Это не смешно.