Увертюра ветра
Шрифт:
– И что чаще всего "не спрашивают"?
– перебил ее я.
– Большинству нужны уже готовые решения, - пренебрежительно, точно копируя чью-то интонацию, фыркнула девчонка.
– Мало кого интересуют сугубо теоретические выкладки и выведение формул.
Я возвел глаза к небу, поблагодарив всех богов, выдуманных и существующих, за то, что нынешнее поколение торлисских чародеев отличалось непроходимой глупостью.
– Вам подходит?
– уже не понижая голос, спросила она.
Я яростно
– Тогда пойдемте: покажу все, что есть.
Чуть ли не пять минут я плелся за плутающей среди стеллажей девицей... чтобы оказаться в кулинарном отделе.
– Гм... а мы точно пришли, куда надо?
– подозревая какую-то ошибку или еще чего похуже, засомневался я.
– А вы что, ожидали табличку с надписью: "здесь находятся книги из закрытого фонда"?
– возмущенно спросила девушка.
Выражение моего лица выказало крайний скепсис, но библиотекаря это не смутило. Кстати...
Я не выдержал и все-таки полюбопытствовал:
– Позвольте задать вам несколько странный вопрос, но... почему вы мне помогаете? Ведь сами признались в незаконности ваших действий.
– Я вам верю, - пожала она плечами и улыбнулась, как будто это было в порядке вещей.
– Тем более, запрет действительно глупый - зачем человеку, незнакомому с магией, книги по ней? А ущерба в читальном зале книгам не причинить, - и добавила, хитро сверкнув глазами: - А еще вы кажетесь очень добрым и милым!
– Э-э-э...
"Милый и добрый"! Смешно, право!
Но приставать с дальнейшими расспросами было неприлично, и я вынужден был удовольствоваться ее ответом.
– В каких стеллажах, говорите, я могу найти нужные книги?
– Начиная во-он с того...
***
– Господин Мио!
– воскликнула мне прямо в ухо. Я подскочил от неожиданности, да так, что чуть не сшиб стоящую передо мной стопку толстенных талмудов.
Талмудов?
Я осоловело замотал головой, спешно пытаясь сообразить, что происходит.
Так. Книги. Много книг...
Ах, да! Торлисс, библиотека...
– Господин Мио!
– повторил голос уже с оттенком укоризны.
– Вы уснули?
Гудящая голова и затекшие суставы говорили именно об этом, но признаваться в оплошности не хотелось, и я только смущенно кашлянул, промолчав.
– Мы закрываемся, - не дожидаясь моих слов, продолжила девушка.
– Я должна расставить книги.
– Да-да, конечно, - поспешил ответить я, вставая из-за стола.
– Я уже закончил.
– Нашли, что искали?
– полюбопытствовала моя спасительница.
– Нет. Увы.
– Зайдете завтра?
– Боюсь, я просмотрел все, что могло меня заинтересовать.
– Жаль, - искренне огорчилась библиотекарь.
– В любом случае,
– Отрицательный результат - тоже результат. Еще раз спасибо - и всего доброго!
– Вам показать выход?
– запоздало окликнула она, когда нас разделяло уже шагов двадцать.
– Нет, не стоит.
Тяжелая дверная створка поддалась с трудом, а вот захлопнулась с превеликим удовольствием, чуть не наподдав мне напоследок. Я погрозил ей кулаком и быстро зашагал... хм. А, собственно, куда?
На город тихо опускались сумерки. Тени сгущались там, куда не могло дотянуться солнце. В южных городах темнеет рано и стремительно: не успеешь оглянуться, а кругом уже черным-черно. До непроглядной темноты, конечно, оставалось чуть больше часа (середина весны на дворе), но рыскать в поисках временного пристанища глубокой ночью мне не хотелось.
Я ускорил шаг, стремясь как можно скорее добраться до городских окраин: снять сколько-нибудь приличную комнатушку в городе не позволяло плачевное состояние кошелька. Я утешал себя тем, что на каморку с кроватью денег точно хватит, и не придется ютиться в общей комнате на кишащем клопами тюфяке, а значит все не так уж плохо.
Выплутать из кварталов знати удалость за каких-то пятнадцать минут, а вот с купеческими вышла заминка. В голову закралось подозрение, что я хожу по кругу. Вся нелепость ситуации заключалась в том, что до окраин, по моим ощущениям, оставалось едва ли полмили - вот только я совершенно не представлял, в какую сторону.
Да что за чушь! Этот дурацкий столб с полусодранными афишами я точно вижу уже раз в третий... минимум - в третий! Еще и пусто кругом, как назло.
Словно откликаясь на мой отчаянный призыв, с противоположного конца улицы послышались тихие голоса и смех, заслышав который я не обрадовался, а, не раздумывая, бросился в ближайший переулок.
За свою долгую жизнь я научился неплохо разбираться в окружающих и вполне мог определить по голосу человека его статус и род занятий.
Крестьяне смеются грубо, раскатисто, с отчётливой хрипотцой. Купцы и важные мещане - спокойно, степенно, с легкой снисходительностью. Разбойники и худшие из наемников - грубо и хрипло, словно каркая, или глумливо, когда выгорает очередное дельце. Знать или сдержанна и холодна, или излучает презрение, насмешку.
...так, как сейчас, при мне смеялись всего один раз. Всего один, но я до сих пор помню каждый перелив этого смеха, каждый вплетенный в него тревожный обертон.
Так смеялся наемный убийца. Тот, для кого ты всего лишь вещь, короткий чернильный росчерк в контракте, оттиск печати или помеха-случайный свидетель, не вызывающий жалости.