Увеселительная прогулка
Шрифт:
— Наверно по привычке.
— Мне нравится, что ты почти не носишь побрякушек. Может быть, папа тебе их не покупает?
— Почему ты пришел так поздно?
— Что можно поесть?
— Ты же знаешь, что я беспокоюсь, если тебя нет дома хотя бы к шести часам — это уж самое позднее.
— Ты уже поужинала? А где отец?
— Если бы ты меня предупредил, что задержишься… Разве так можно…
— Извини, мама. Мы заболтались и не заметили, который час.
— Пойдем на кухню. Я тоже еще не ужинала.
— На кухню так на кухню, — ответил Оливер.
Кухня была оборудована аппаратурой «Дженерал электрик» — тридцать пять электрических приборов и приборчиков, как однажды подсчитал Оливер.
— А папа опять ужинает в городе? — спросил Оливер.
— Он всегда ужинает в городе.
— И неизменно в «Кроненхалле»?
— Не знаю. Я его никогда не спрашиваю. Он ездит в ресторан, где между одиннадцатью и двенадцатью ночи еще подают что-нибудь горячее.
— Будь я главным редактором… — начал было Оливер.
— В холодильнике есть апельсиновый сок. Что ты хочешь этим сказать: будь ты главным редактором?..
— Папа теперь совсем не бывает дома.
— По субботам!
— Почему он не ужинает с нами?
— Спроси его.
— Разве бы ты отказалась покормить его между одиннадцатью и двенадцатью ночи?
— С кем это ты так заболтался, что не заметил, который час?
— С одной девчонкой.
— Где?
— На пляже.
— На нашем пляже?
— В нашем домике на берегу.
— А что это за девчонка?
— Я ее почти не знаю.
— Где же ты с ней познакомился?
— Нам с ней по пути в школу.
— Как ее зовут?
— Не знаю.
— Но послушай, Оливер, кто же тебе поверит: ты до позднего вечера болтал с девчонкой и даже не спросил, как ее зовут?
— В женщинах меня интересует другое.
— В женщинах?
— Девчонка шестнадцати лет — это уже женщина.
— Ах, вот как? Откуда это тебе известно?
— С девчонкой шестнадцати лет можно крутить любовь.
— Что ты несешь! Послушать тебя, так подумаешь…
— Что «подумаешь»?
— Пойдем, пицца уже подогрелась, достань сок.
Сильвия вынула из духовки пиццу и направилась в столовую, Оливер последовал за ней, но сока из холодильника не взял.
— Хорошо бы к этой пицце бокал красного вина, — сказал он.
— Не надо, прошу тебя, — сказала Сильвия и замолчала, увидев, как Оливер достает бутылку «доле» и наливает себе и ей по полному бокалу.
— Впрочем, тебе нечего бояться, — сказал Оливер. — Я отлично знаю, как себя вести, чтобы не было детей.
— Кто ж этого
— Вот вы не знали.
— Кто это «вы»?
— Вы с папой.
— Откуда ты взял?
— Да оттуда, что я родился на свет!
— Оливер!
— Скажи, ты боялась?
— Чего я боялась?
— Родить меня!
— Не говори ерунду, Оливер!
— Во всяком случае, ты не хотела выходить замуж. Это папа хотел жениться. Он и заставил тебя.
— Мне бы твою фантазию.
— Тебе ведь было всего двадцать лет.
— Замуж выходят и в восемнадцать.
— Будь я на папином месте, я бы тоже захотел жениться.
— Будь ты на папином месте, ты бы тоже захотел жениться на мне?
— Конечно.
— Большое спасибо, Оливер, ты очень любезен.
— Ты воображаешь, что я ничего не знаю.
— Я догадываюсь, что ты уже многое знаешь.
— Не многое, а все.
— Ну, тогда все в порядке.
— Папа тебя очень любит.
Сильвия ничего не ответила.
— Не надо все время его пилить.
— Господи помилуй, о чем ты говоришь?
— Я знаю, что папа не нравился твоим родителям.
— Но откуда…
— Я уже давно все знаю…
— Но скажи только откуда…
— В папином кабинете я нашел коробку со старыми письмами…
— Нашел?
— Ведь я имею право знать все. Вы оба без конца это твердите.
— Конечно, ты должен знать все. Но ты не должен лезть к папе в стол…
— Папа забыл его запереть. Шестнадцать лет назад ты была от него без ума…
Сильвия молчала.
— Они тоже не хотели, чтобы ты появилась на свет.
— Кто «они»?
— Ты писала об этом папе и называла его «мустангом». Ты и твои родители проводили лето в Церматте. А «мустангу» приходилось работать. И ты ему писала…
— Да, Оливер, все это правда, но сейчас не надо об этом говорить.
— И ты меня тоже не хотела.
Сильвия едва сдержалась, чтобы не закричать.
— Это неправда, Оливер! Я боялась только, что буду плохой матерью, сказала она.
Оливер встал, подошел к Сильвии и, погладив ее по голове, тихо проговорил:
— Но ты стала лучшей матерью в мире!
Он вернулся на свое место и вдруг заявил:
— Впрочем, никакой девчонки там со мной не было.
— Что же ты мне тут плел?
— Был мужчина.
— Какой мужчина?
— Да так, один псих. Ну, он мне такого порассказал! Ты, говорит, имел дело с проститутками, в борделях бывал? Сижу это я, вдруг смотрю — рядом со мной какой-то тип. Я и не заметил, как он подкрался. Уселся возле меня и говорит: «Знаешь, откуда я сейчас?» Я молчу, а он спрашивает: «Ты имел дело с проститутками?» Я молчу, а он свое: «Я, говорит, сейчас прямо из Берлина. Был там в одном зверски дорогом бардаке».