Увядание розы
Шрифт:
Глава 23
Доктор Миронов ехал в вагоне поезда и нестерпимо страдал. Ему казалось, что поезд едва плетется. Если бы такое было возможно, он сам бы побежал впереди паровоза. Нынче принесли телеграмму, что Оля оступилась и упала с лестницы. Как такое ужасное обстоятельство отразится на ребенке, да и на самой будущей мамаше?
Доктор изнемогал. Мимо с издевательской медлительностью проплывали мирные, покойные пейзажи, которые в другое время всегда вызывали у него чувство умиротворения и радости. Одна станция, другая,
– – Надо же! Удивительно! – раздался совсем рядом знакомый резкий старческий голос. – И как это дорогой зятек подгадал; позаботился ,о старухе!
"По ступеням, тяжело дыша и переваливаясь, спускалась Агриппина Марковна. За ней спешили горничная и носильщик с увесистой поклажей. В тот момент, когда доктор увидел старуху, она тоже его узнала.
– Ах, вот в чем дело! Это вовсе и не меня ждут, а вас, любезный Николай Алексеевич! А я-то, старая дура, решила, что зять мой наконец человеком стал, ко мне внимание и заботу проявлять начал! Не позволите ли вы мне с моей горничной составить вам компанию?
– Помилуйте, что за вопрос! – воскликнул доктор и стал подсаживать Горскую в коляску.
– Дочку навестить едете да воздухом подышать? – осведомилась Агриппина Марковна. – Только вид у вас, господин Миронов, не очень радостный.
Доктор поведал собеседнице о телеграмме. Та озабоченно покачала головой.
– Да! Нехорошо! Если бы она у вас покруглей была бы, помягче, скатилась бы как шарик… А тут ведь одни косточки! – Она снова покачала головой, украшенной соломенной шляпой с искусственными цветами. – Ничего, Бог милостив, обойдется!
…Оля слышала, как приехали отец и старуха Горская, но не стала вставать с постели. Побоялась. Она все еще не могла опомниться от неожиданного испуга, от которого подкосились ноги, и покатилась вниз, считая ступени. Мальчики выскочили из темноты под лестницей так внезапно, так громко закричали! Она не склонна была видеть в их поступке злодейство. Обычные глупые детские шалости! Но ей было обидно. Ведь она так по-доброму относилась к ним, пытаясь скрасить их сиротство своей любовью.
Позже, лежа в своей комнате, заливаясь слезами страха за дите и упиваясь горечью обиды, она слышала, как муж приступил к домашнему расследованию. А затем последовала и скорая расправа, судя по воплям юных преступников из кабинета. Неужели он их бьет? На сей раз у нее не возникло желания заступаться.
Между тем нежданный приезд бабушки, соскучившейся по внукам, поверг внуков в священный ужас. Наказание отца казалось жалкой прелюдией к тому, что последует от бабушки. Так и случилось.
Агриппина Марковна, едва ступив в дом, ухватила обоих и увела прочь. Часа через полтора они вернулись, тихие и кроткие, ужасно несчастные, и забились в свои кровати, даже без ужина. Вера, прокравшись к братьям, безуспешно пыталась узнать про наказание. Их молчание повергло ее в леденящий трепет. Сама же Вера, узрев бабку
– Как думаете, Николай Алексеевич, обойдется? – спросил зять у доктора, когда все поутихло, дети и женщины улеглись спать.
Они стояли на террасе и курили в теплой ночной тишине.
– Что именно? – неприязненно спросил Миронов, прихлопнув на щеке комара.
– Как «что»? – опешил Извеков. – Падение злополучное отразится на исходе родов?
– Не только падение! – Николай Алексеевич явно настроился использовать случившееся для выяснения отношений с зятем.
– А что еще вы имеете в виду? – Вениамин Александрович закурил еще папиросу.
Судя по тону тестя, разговор предстоял долгий.
– А то я имею в виду, любезный Вениамин Александрович, что просчитался я, опростоволосился на старости лет, позволив дочери за вас выйти! Не любите вы ее, не жалеете, детям позволяете мучить ее! Не по-христиански, не по-мужски поступаете!
– Хоть вы и прекрасный доктор, господин Миронов, но тут вы ошиблись в диагнозе! – зло вскричал Извеков. – Сегодняшний случай – именно случай, и более ничего! Я отношусь к Ольге как должно относиться мне, в моем положении…
– Вот, вот! – перебил его Миронов. – «Мне… В моем положении…» Все только о себе! Чудовищный эгоизм! Душевная жестокость! То, что вы известный романист, никоим образом не выделяет вас среди других объектов для любви. Миллиарды людей на планете любят друг друга просто так. Без чинов, званий, денег, известности! И моя бедная дочь достойна настоящей любви! А не подачек, которые вы ей бросаете!
– Это вы уж слишком! На вас неприятности повлияли, вы возбуждены и агрессивны, доктор! Да еще эта старая ведьма вам наговорила про меня, как всегда, черт ее принес!
– Вовсе нет, я давно за вами наблюдаю и давно вам хотел высказать, да не приходилось к случаю.
Они сухо разошлись, не пожав рук и не пожелав спокойной ночи. На другой день Оля с испугом заметила, что отец и муж не разговаривают и сторонятся друг друга.
– Папа, что такое произошло между тобой и Вениамином?
– Я счел своим долгом высказать твоему мужу свои соображения на предмет ваших отношений.
– Бог мой! – простонала бедняжка.
Перед ее взором всплыла знакомая картина: Агриппина Марковна зло и яростно обличает зятя, стремясь опорочить его в глазах своей дочери Тамары.
Девочка родилась быстро, почти без мучений. Роды принимал старенький доктор, коллега отца, которого тот специально позвал. Ожидая, пока все произойдет, Николай Алексеевич топтался под дверью спальни. Последний раз вот так же он томился, ожидая на свет свою Олю. Несколько раз подходил Извеков. Прислушается, уйдет к себе в кабинет. И всякий раз выходил оттуда все более и более умиротворенным.
Один раз Миронов даже ринулся вслед за ним и успел заметить блеск стекла, мелькнувшего за дверцей шкапчика.