Уйди скорей и не спеши обратно

Варгас Фред

XVIII

На следующий день в два часа дня компьютер выдал имя.

– Один есть, – громко объявил Данглар, подзывая коллег.

С десяток полицейских столпились за его спиной, глядя на экран. С самого утра Данглар искал досье на человека с инициалами С.Т., пока остальные безуспешно пытались найти точки соприкосновения у обитателей двадцати восьми квартир, которым грозила опасность. Утром прибыли результаты экспертизы: замок был вскрыт профессионалом. Отпечатки пальцев, обнаруженные в квартире, принадлежали только самой

жертве и домработнице. Древесный уголь, которым испачкали труп, был получен от сожжения веток яблони, а не разных пород деревьев, дрова которых мешками продают в магазинах. Конверт цвета слоновой кости можно было купить почти в любом писчебумажном магазине с достаточно широким ассортиментом по три франка двадцать сантимов за штуку. Он был вскрыт гладким лезвием. Внутри нашли только бумажную пыль и какое-то мелкое раздавленное насекомое. Нужно ли передать насекомое энтомологу? Адамберг нахмурился и кивнул.

– Себастьян Тавеньо, – прочел Данглар, склонясь над экраном. – Тридцать четыре года, родился в Вильнев-лез-Орм. Двенадцать лет назад сидел в центральной тюрьме Перигё за нанесение телесных повреждений. Был осужден на полтора года, два месяца добавили за нападение на охранника.

Данглар пролистал досье на экране, и каждый, вытягивая шею, старался разглядеть СТ., его вытянутое лицо, низкий лоб, мясистый нос и близко посаженные глаза. Данглар быстро прочел продолжение:

– После освобождения год был безработным, потом устроился ночным сторожем на свалку машин. Живет в Левалуа, женат, двое детей.

Он вопросительно взглянул на Адамберга.

– Где он учился? – спросил Адамберг, на его лице читалось сомнение.

Данглар пощелкал клавишами.

– С тринадцати лет учился на кровельщика-оцинковщика, экзамены провалил, учебу бросил. Потом перебивался пари на матчах, а еще сам собирал мопеды и потихоньку продавал. В конце концов подрался с клиентом и едва не убил, швырнув в него мопедом – в упор, так сказать. После этого попал за решетку.

– Кто родители?

– Мать работает на картонной фабрике в Перигё.

– Братья, сестры есть?

– Старший брат – ночной сторож в Левалуа. Он и помог ему устроиться на работу.

– Что-то не похож он на прилежного ученика. Не представляю, как Себастьян Тавеньо мог выучить латынь.

– Может, он самоучка? – предположил кто-то.

– Не могу представить, чтобы тип, который в порыве ярости кидается мопедами, стал бы корпеть над старофранцузским языком. За десять лет он должен был очень сильно измениться.

– Так что будем делать? – разочарованно спросил Данглар.

– Пошлем к нему двоих. Но я сомневаюсь, что это он.

Данглар дал компьютеру отдохнуть и пошел за Адамбергом в его кабинет.

– У меня неприятности, – объявил он.

– Что случилось?

– У меня блохи.

Адамберг удивился. Чтобы стыдливый и сдержанный Данглар признался, что в его доме не все в порядке с гигиеной, такое было впервые.

– Обрызгайте инсектицидом каждые десять квадратных метров, старина. Уйдите на два часа, а когда вернетесь,

проветрите, и все дела.

Данглар покачал головой.

– Это блохи из квартиры Лорьона, – уточнил он.

– Кто такой Лорьон? – с улыбкой спросил Адамберг. – Посыльный?

– Да нет же, черт возьми! Рене Лорьон, вчерашний убитый.

– Простите, – сказал Адамберг. – Его фамилия вылетела у меня из головы.

– Господи, так запишите ее! Я подхватил блох у Лорьона. Я уже вчера вечером на работе начал чесаться.

– Но от меня-то вы что хотите, Данглар? Значит, этот парень был не таким уж чистюлей, как нам показалось. Или он набрался блох у себя в гараже. От меня-то вы что хотите?

– Боже мой, – Данглар начал раздражаться, – вы сами вчера сказали на собрании, что чуму переносят блохи.

– Ах да. – Адамберг наконец вдумался в слова своего заместителя. – Теперь я вас понимаю, Данглар.

– До вас сегодня долго доходит.

– Я не выспался. Вы уверены, что это блохи?

– Я могу отличить укус блохи от укуса комара. Меня укусили в подмышку и в пах, волдыри размером с ноготь. Я это только сегодня утром заметил и еще не успел осмотреть детей.

Теперь Адамберг понял, что Данглар по-настоящему встревожен.

– Но чего вы боитесь, старина? Что с вами?

– Лорьон умер от чумы, а я подхватил блох в его квартире. Я должен принять меры в течение суток, иначе будет поздно. Детей тоже надо спасать.

– Господи, вы что, позволили водить себя за нос? Вы что, забыли, что Лорьон был задушен? Что чума – это прикрытие?

Адамберг встал, чтобы закрыть дверь, и придвинул заместителю стул.

– Я помню, – сказал Данглар. – Но в своем безумном увлечении символами С.Т. дошел до того, что даже напустил в квартиру блох. Это не может быть совпадением. Этот псих считает своих блох чумными. И ничто, абсолютно ничто не убедит меня в том, что они в самом деле не заразны.

– Если блохи заразны, для чего ему было душить Лорьона?

– Потому что он хочет убивать собственными руками. Я вовсе не трус, комиссар. Но быть укушенным блохой, которую выпустил помешанный на чуме маньяк, мне совершенно не улыбается.

– Кто был с нами вчера?

– Жюстен, Вуазене и Керноркян. Еще вы, медэксперт, Девийяр и люди из Первого округа.

– Они еще у вас? – спросил Адамберг, снимая телефонную трубку.

– Кто?

– Ваши блохи.

– Ну да. Если только не разбежались по помещению.

Адамберг набрал номер лаборатории полицейской префектуры.

– Говорит Адамберг, – сказал он. – Помните насекомое, которое вы нашли в пустом конверте? Да, точно. Поторопите энтомолога, дело чрезвычайной важности. А? Что ж, тем хуже, скажите, пусть отложит своих мух на потом. Это срочно, старина, речь идет о чуме. Да, поторопитесь и скажите, что я пришлю ему других блох, живых. Пусть примет меры предосторожности, и главное, никому ни слова.

– А вы, Данглар, – сказал он, вешая трубку, – отправляйтесь в душ и все свои шмотки суньте в пакет. Мы отправим их на анализ.