Уйти, чтобы не вернуться

Чужин Игорь Анатольевич

– Нет, Александр Данилович, я все одно умру! Я ведь уже повесилась, только ветка обломилась, и тогда мне было видение! Ветка у березы не сама обломилась, это Боженька меня в рай не пустил и сказал, что я перед вами виновата и, пока вы меня не простите, он меня к маме и братику на небеса не пустит! Простите меня, пожалуйста, Христом Богом молю! Страшно одной и холодно между живыми и мертвыми скитаться! Пожалейте меня сиротинушку! – тихо заплакала несчастная девочка.

Я человек прагматичный и в мистику не верю, но люди в пятнадцатом веке к этим вопросам относились очень серьезно, а религиозные и мистические воззрения, раньше

казавшиеся мне смешными и наивными, здесь считались нерушимой истиной. Скорее всего, у Марии в результате перенесенного стресса, потери крови и переохлаждения начались галлюцинации, которые она назвала видениями, и переубеждать ее было бессмысленно. На войне мне не раз доводилось провожать в мир иной умирающих раненых, и далеко не все из них вызывали у меня симпатию. Однако у человека должны быть нравственные принципы, отличающие его от бездушного скота, поэтому я всегда старался морально поддержать умирающего в его последнюю минуту.

Конечно, человеку двадцать первого века сложно поверить в божественное вмешательство, но я не стал вступать в ненужную религиозную полемику. Главное сейчас было не навредить пациентке, которая могла снова совершить попытку суицида, поэтому мне пришлось строгим голосом объявить:

– Мария, Бог тебя вернул в мир живых, и я не вправе нарушать Слово Божье! Ты должна жить и искупить свой грех делами, а не выпрашивать у меня прощение, как нищий подаяние. Ты не столько передо мной виновата, сколько перед собой и своим божественным даром. Бог не зря нас с тобою свел, а потому не тебе решать, когда тебе жить, а когда умирать. Ты должна бороться за жизнь, а если умрешь, то нарушишь наказ Господа нашего, и не будет тебе прощения! Ты меня поняла, девонька?

– Поняла, я буду стараться! – прошептала в ответ Мария и вскоре заснула.

В глубине души я осознавал фальшь сказанных мною слов, но в данный момент я выполнял функции врача и справедливо считал, что ложь во спасение не является тяжким грехом. То ли сработала моя психотерапия, то ли организм девушки оказался намного крепче, чем я предполагал, но Мария довольно быстро пошла на поправку. Знахарка, помогавшая мне, тоже не забывала свою пациентку и навещала Марию практически ежедневно. Она же нашла для нее сиделку, которая за небольшую плату обихаживала больную. Не знаю, чем зацепила Мария знахарку, но та относилась к ней как к родной дочери и отпаивала ее своими настойками, при этом отказываясь от оплаты.

Разобравшись с основными бедами Марии, я полностью погрузился в производственные дела. Следующей задачей, которая требовала моего пристального внимания, было обеспечение всем необходимым процесса серийного производства. Если с запуском установочной партии, отладкой технологии и оборудования мы справились собственными силами, то для выпуска большой партии колес нужны были наемные рабочие. Увы, как ни хотелось мне сэкономить на зарплате наемных рабочих, но за станками должны стоять люди и выпускать продукцию.

Слава богу, что у моих гвардейцев руки росли из правильного места и с мозгами все было в порядке, так что мне не пришлось все разжевывать и вкладывать им в рот. Бойцы успешно освоили новые для себя специальности и приобрели необходимые навыки работы на станках, а потому уже через неделю пропала нужда стоять у них над душой, проверяя каждый шаг. Эти неожиданные успехи заставили меня подкорректировать наши планы, и я решил использовать гвардию только в качестве

инструкторов на первом этапе организации производства.

Еще из прошлой жизни мне было прекрасно известно, что открыть свое дело не особо сложно, основная проблема состоит в том, чтобы защитить себя от различных нахлебников, желающих сесть тебе на шею и свесить ножки. Налоги – это неизбежное зло, с которым приходится мириться, но наезды чиновников и братков быстро разорят самую прибыльную контору, поэтому добро должно быть с кулаками. На угрозы нужно отвечать силой и с бандитами играть по их правилам, вышибая мозги, а не сюсюкать, рассуждая о гуманности. Поэтому моя гвардия должна оставаться реальной боевой силой, и глупо превращать элитных бойцов в рабочую силу.

Не нужно быть гением, чтобы прийти к такому выводу, диктуемому сложившейся ситуацией, но для набора новых рабочих требовались деньги, а их катастрофически не хватало.

Я уже собрался залезть в долги к Афанасию Ключнику, у которого мы арендовали амбар под мастерские, и попросить у купца ссуду на развитие, но проблема с наемной рабочей силой решилась неожиданно и практически без финансовых затрат с нашей стороны. Спасительную идею мне подсказал Расстрига, когда я обратился к нему за советом. Мефодий предложил набрать на работу десяток учеников и обучить их основным операциям, на которые разбит процесс производства колес. Я обдумал это предложение и пришел к выводу, что попробовать стоит. Если в Великую Отечественную войну четырнадцатилетние мальчишки и девчонки стояли за станками и выпускали танки и самолеты для фронта, то тележное колесо невесть какой сложный агрегат, и нынешняя рукастая молодежь его наверняка освоит.

В пятнадцатом веке на Руси широко бытовала практика набора учеников из нищих семей «за еду и науку». Семьи на Руси были большими, и родители с радостью избавлялись от лишних едоков, которые были в состоянии хоть как-то себя прокормить. Поэтому стоило нам объявить об открывшихся вакансиях, как уже на следующее утро у мастерской собралась толпа претендентов на место ученика. Мы с Расстригой отобрали десятерых ребят постарше и посообразительнее, после чего отправили их по домам, чтобы они привели родителей для оформления договора. К вечеру все формальности были завершены, и ученики с вещами переселились в мастерскую.

Командовать бандой малолеток были поставлены братья Лютые, уж очень прозвище у них было подходящее для этой цели. Я поначалу серьезно опасался мальчишечьей вольницы, сам в детстве был оторви да брось, однако быстро выяснилось, что в пятнадцатом веке молодежь намного дисциплинированнее. Уважение к старшим на Руси прививалось с младых ногтей, а про правозащитные организации никто даже не слыхивал, поэтому меры воспитания были простыми, но весьма эффективными. Нерадивого ученика мастер мог и насмерть запороть за непослушание, хотя народ меру знал, и такое случалось очень редко.

Главным стимулом в работе являлась трехразовая кормежка, о которой в своих нищих семьях пацаны могли только мечтать, а потому проявили завидное рвение в учебе, чтобы не оказаться за воротами. Уже через неделю половина пацанов уверенно заняли рабочие места за верстаками и станками, а остальные из кожи лезли, чтобы за ними угнаться. Конечно, за молодежью нужен был глаз да глаз, чтобы они соблюдали технику безопасности и не поотрубали себе рук и ног, но выполнение рутинной работы им можно было доверить.