Уйти и вернуться
Шрифт:
— Пожалуй, да, — неопределенно улыбнувшись, ответила Алисия и пожала плечами. Затем взглянула на свою пустую тарелку и добавила: — Хотя не уверена.
Шон одобрил ее своей необыкновенной улыбкой.
— Кажется, ты была слишком увлечена воспоминаниями и не заметила, что отправляешь себе в рот.
— Пожалуй, — согласилась она, зардевшись.
— Тебе не так уж часто приходится рассказывать о своей личной жизни?
Тронутая нежностью и участием, прозвучавшими
— Понимаешь…
Она сделала паузу, чтобы оправиться от внезапного спазма, стиснувшего ее горло. Слезы вновь навернулись на глаза, застилая черно-белый пейзаж за окном.
— Говорить об этом — значит в чем-то разоблачать себя? — подсказал Шон.
Алисия кивнула.
— Я виновата в той же степени, что и он, — тихо проговорила она. — Теперь я это понимаю, но даже после всех лет, прошедших с тех пор, я чувствую, что потерпела поражение.
Шон молча смотрел на нее несколько секунд. Потом вздохнул.
— С тех пор ты не веришь мужчинам. Или себе.
По голосу нельзя было догадаться, чем являются его слова: утверждением или вопросом.
Понимая, что мягкое замечание Шона основано на ее собственных словах, Алисия не пыталась ничего скрывать. Расправив плечи, она взглянула прямо ему в глаза.
— Да. С тех пор у меня не было мужчин, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Алисия нахмурилась, а ее губы предательски задрожали.
— Я прекрасно это понимаю, — ответил Шон.
Губы дрожали все заметнее.
— Но я сказал это не для того, чтобы убедиться в том, что мне и без того понятно. Я хочу понять, как мне справиться с этим.
— Шон, ты ведь дал мне слово, — воскликнула Алисия испуганно, хотя в глубине души была тронута его участием.
— Я сдержу его, — твердо ответил он. — Но всерьез собираюсь добиться твоего доверия и надеюсь научить верить в себя.
Сам не заметив, он дал ей повод сменить тему разговора. Не колеблясь, Алисия использовала эту возможность.
— Ты не женился, потому что не верил женщинам?
Горькая усмешка Шона красноречиво показала, что он по достоинству оценил быстроту, с которой Алисия перевела разговор.
— Отчасти, — признался Шон.
— Это как-то связано с твоей матерью?
Он откинулся на спинку стула, держа кофейную чашку в ладонях, и затем поднял ее в молчаливом салюте.
— Весьма проницательно, — тихо ответил он. — Но только отчасти справедливо.
Алисия отсалютовала ему своей чашкой.
— Лишь отчасти?
— Не знаю, как это объяснить.
Шон сделал глоток.
— Отец обожал мать. Когда она оставила его, он был опустошен и так по-настоящему
— Но…
— Но теперь многое изменилось, — перебил ее Шон. — Все это продолжалось не вечно и однажды… однажды прошло.
В его голосе прозвучала скрытая боль.
— Я изучаю историю. Теперь мне понятно: доверять можно не только мужчинам.
— Тогда почему… — начала Алисия, но Шон вновь остановил ее.
— Просто я не встретил женщину, без которой не смог бы жить.
Алисия решила выяснить все до конца.
— Когда ты говоришь «без которой не смог бы жить», это в переносном смысле?
Трепет напряженного ожидания вновь охватил ее.
Шон решительно покачал головой.
— Нет, в самом буквальном. И только теперь я понимаю это.
Внезапно что-то всплыло из потаенных глубин памяти Алисии, что-то давно забытое прорвалось из подсознания, настойчиво требуя внимания к себе. Она вздрогнула, пытаясь понять, осознать неожиданное ощущение. Но оно исчезло, растворилось бесследно, оставив лишь слабую тень. Почувствовав странную дурноту, Алисия натянуто рассмеялась.
— Не уверена, что поняла тебя правильно, — сказала она, вскинув глаза на Шона.
— А я совершенно уверен: ты все поняла.
Он пристально смотрел на нее, чутко приглядываясь к неуловимым облачкам, скользившим по ее ясному, открытому, типично американскому лицу.
Алисия действительно все поняла, хотя ей было трудно в этом признаться, ведь она столько раз убеждала себя в том, что ничего похожего на пресловутую любовь до гроба попросту не существует в реальной жизни. Она охотно верила в измены, подпольные аборты и венерические заболевания, но в любовь до гроба — никогда.
Растерянная и сконфуженная, Алисия нервно теребила золотую цепочку на запястье, пока Шон не протянул руку, прикрыв ее ладонь.
— Расслабься, — сказал он нежно. — Не принимай все так близко к сердцу.
Алисия попыталась улыбнуться.
— Мне кажется… — начала было она, но слезы подступили к горлу.
Ей хотелось разрыдаться — неудержимо, безумно, — как жаждут глотка воды в жаркий летний полдень в пустыне, где на сотни миль вокруг ни одного рекламного щита «Кока-колы». Она встряхнула рукав, но платка не обнаружила. Это ее окончательно обезоружило.
— Я с трудом могу поверить, — продолжала она срывающимся голосом, — что человек, обладающий таким аналитическим умом, может верить…