Уйти и вернуться
Шрифт:
«Но разве может сон быть таким правдивым?» — воскликнула она мысленно.
— Госпожа Алиса?
Алисия вздрогнула, оторванная от своих мыслей мягким голосом Летти, в котором слышались забота и участие.
— Да, Летти, — откликнулась она, поднимая на нее глаза, полные слез.
— Вы так и не притронулись к своему завтраку.
Летти улыбнулась.
— Повар будет очень переживать, если я верну все это на кухню.
— Его накажут? — испуганно воскликнула Алисия, с ужасом
— Вовсе нет. Но он будет расстроен.
Алисия виновато улыбнулась и подняла крышку.
— Что это? — спросила она, заглядывая в неглубокое блюдо.
— Похоже, вы еще не оправились от этого ужасного удара, госпожа, — участливо произнесла Летти. — Неужели вы не узнаете запеченные яйца и поджаренный хлеб?
— Хлеб я узнаю, — пробормотала Алисия, разглядывая два ломтя хлеба домашней выпечки, покрытых золотой хрустящей корочкой.
Алисия смутно припомнила старинную решетку для поджаривания хлеба, которую она видела в музее быта во время своего предыдущего визита в Уильямсбург. Очевидно, ее нынешний завтрак был приготовлен с помощью подобного приспособления.
— Но эти яйца какие-то странные, — призналась она, расковыривая их ложкой.
— Почему же, госпожа? — спросила Летти, нахмурившись. — Разве вы не ели запеченных яиц у себя дома, в Филадельфии?
— В Филадельфии? — удивленно переспросила Алисия. — Я там живу?
— Полагаю, что да, — кивнула Летти.
— Я действительно не слишком хорошо себя чувствую, — вздохнула Алисия, пытаясь развеять возможные сомнения. — Конечно же, я пробовала запеченные яйца дома…
Она сделала паузу и обреченно добавила:
— В Филадельфии.
Кулинарная тема разговора напомнила о Карле, которая была главной хозяйкой на их кухне. Странное чувство охватило Алисию, и кусок хлеба застрял в горле. Карла и их дом показались сейчас такими далекими и нереальными, а сон, в котором она находилась сейчас, все больше и больше походил на действительность.
Аппетит мгновенно пропал. Алисия положила надкушенный ломоть на поднос и слабо улыбнулась Летти.
— Передайте повару, что все было очень вкусно, — сказала она. — Но я не хочу больше.
— Непременно передам, — пообещала Летти. — Не желаете ли чашечку чая?
Лицо Алисии исказила гримаса откровенного отвращения.
— Думаю, нет. Чаю было вполне достаточно.
Летти громко рассмеялась.
— Конечно, травяной чай ужасно горький, но я говорю не о нем.
Она взялась за массивный серебряный чайник.
— Здесь лучший английский чай.
— О, прекрасно, — улыбнулась Алисия, — В таком случае…
Она замолчала, чувствуя неловкость от того, что Летти ухаживает за ней, как за больной.
— Но
Летти смущенно молчала.
— Впрочем, мы можем пить и из одной, — предложила Алисия.
— Госпожа Алиса! — воскликнула Летти. — Я не могу!
Ее глаза наполнились безграничным ужасом.
— Но почему?
Словно рыба, выброшенная на берег, Летти открыла рот, порывисто вздохнула, но так ничего не сказала.
— В чем дело? — встревожилась Алисия.
— Я не могу пить из вашей чашки, — выдавила из себя Летти.
— Но почему? — настаивала Алисия. — Я ведь не заразная, у меня просто не все в порядке с головой.
Несколько секунд Летти смотрела на нее с выражением невероятного изумления. Ее глаза были широко распахнуты, пальцы нервно теребили край передника.
— О Господи! — воскликнула она, чуть не плача. — Я вовсе не хотела вас обидеть, госпожа. Я имела в виду совсем другое…
— Что вы хотите этим сказать? — нетерпеливо спросила Алисия.
— Госпожа, — простонала Летти. — Я никогда не решусь коснуться вашей чашки. Вы племянница моей хозяйки. Белая женщина!
— О Боже! — воскликнула Алисия в отчаянии.
Относясь к Летти как к равной, она, сама того не желая, нарушила привычные правила устоявшегося этикета. Неудивительно, что негритянка была так потрясена. Стараясь разрядить напряжение, Алисия бросилась оправдываться.
— О Летти, прошу простить меня, — пробормотала она, испытывая мучительную неловкость. — На какой-то момент я позабыла, что вы рабыня.
Реакция Летти выбила последнюю опору из-под ног Алисии. Ей пришлось признать, что она ничего не понимает в этом невероятном мире… нет, в этом невероятном сне, который с каждой минутой становился все более запутанным и странным.
Летти расправила плечи, выпрямила спину и, выдвинув подбородок вперед, сверкнула глазами:
— Я не рабыня, мисс Алиса. Я — свободная женщина.
В ее голосе звучали гордость и неподдельное достоинство.
— Я служу вашей тетушке по собственному желанию, а не потому, что вынуждена.
Голос Летти звенел от возбуждения.
— Я принадлежу лишь одному человеку — моему мужу. И только потому, что я сама выбрала свою судьбу.
«Милостивый Боже, — пробормотала про себя Алисия, — нужно же мне было снова высказаться невпопад». Вслух она произнесла:
— Это прекрасно, Летти! — и потянулась, чтобы пожать ей руку в знак поддержки и солидарности.
Летти улыбнулась с видимым облегчением.
— Благодарю вас, госпожа. И спасибо за ваше предложение разделить с вами чаепитие.