Уйти или остаться?

Гарднер Ронда

— Так сделайте для меня что-то взамен. Предложение остается в силе. Ради Аделы… Узнав, что вы здесь, она была в восторге.

На какое-то мгновение решимость вновь изменила Дороти.

— Утром она принесла мне плюшевого мишку.

— В подарок. Девочка убедила себя, что вы здесь надолго. Неужели ради ребенка вы не можете поступиться своей гордостью? Тереза ее здорово подвела. Вы собираетесь сделать то же самое?

— Это худшая форма шантажа.

— Опять вы за свое! — не выдержал Ник. — Ну, ладно… Только учтите, я сказал

Аделе, что если сегодня мисс Ламметс приедет со мной забрать ее из школы, то это будет означать, что она остается.

Он собрал посуду и сложил ее в мойку.

— Сейчас я должен идти, — бросил Ник через плечо. — Чувствуйте себя, как дома. Переговорим позже.

— Мистер Моблейн, — неуверенно произнесла Дороти.

— Ник, — напомнил он, задержавшись на пороге, и с грустью добавил: — Всего шесть недель, ради ребенка, который нуждается в вас. Неужели это так трудно?

Минуту спустя хлопнула входная дверь.

Ах, если бы у нее была одежда! Прочь отсюда, на ближайший автобус, куда угодно, думала Дороти, стиснув зубы.

Если бы не Адела… Тут уж никуда не денешься. Она понимала, что привязалась к девочке и не сможет причинить ей боль.

Вернувшись в гостиную, Дороти задумчиво остановилась у окна. Облака неслись по серому небу, деревья гнулись под ветром. Там был холодный мир, а дом согревал ее, как теплое одеяло. Предлагал защиту, от которой становилось все труднее отказаться.

Однако выход есть.

Нужно только рассказать ему правду. Напомнить этому аристократу о пьяной голой девке, которую он нашел в своей постели шесть лет назад. И сэр Николас тут же забудет о своей настойчивости.

Так и следует поступить. Если она действительно этого хочет…

Совершенно неожиданно Дороти увидела свое отражение в овальном настенном зеркале. Сверкающие, расширенные, как у сумасшедшей глаза, раскрасневшиеся щеки, чувственные припухлые губы. Чужое лицо, подумала она смутно. Одержимая девчонка, полностью утратившая чувство реальности.

Шесть недель ее жизни. Ни больше и ни меньше. Много ли это? Может быть…

Потому, что ей внезапно пришло в голову, что за них придется заплатить своей душой и сердцем.

Когда минут через сорок вернулась Ингрид, Дороти все еще стояла у окна.

— Я принесла вам кое-какие вещички, мисс Ламметс. Не знаю, понравятся ли они вам, но хотя бы будет что надеть на первое время.

Порывшись в огромных пластиковых пакетах, девушка обнаружила комплект белья, джинсы и пару свитеров с красивым рисунком. Там же была расклешенная юбка в серую и розовую клетку и вязаная кофточка в тон, а также носки, колготки и изящные короткие черные сапожки. Ингрид купила даже туалетные принадлежности, включая расческу и щетку для волос.

— Спасибо! — растроганно воскликнула Дороти.

— Ну, вы же не можете ходить в халате. Это неприлично. — Экономка мягко подтолкнула ее к двери. — Идите одевайтесь. А потом я покажу, где тут

что.

— Но я еще не решила… — всполошилась девушка, но, увидев горькое разочарование на лице Ингрид, умолкла:

— Иногда, — внушительно начала та, — люди думают так много, что совсем запутываются. Но если вы хотите знать мое мнение, то я считаю, что вы идеально подходите нашей Аделе. — Она посмотрела Дороти в глаза. — И, может быть, вы нуждаетесь в ней тоже. Похоже, в последнее время у вас была не очень-то веселая жизнь.

Пожалуй, согласилась Дороти, поднимаясь наверх. Но это еще ничего не значит.

Дороти быстро натянула джинсы, свитер и причесалась. Она была смущена заботой, которую проявила Ингрид при выборе покупок. Давно у нее не было таких милых вещей. Но как теперь расплатиться за это?

Экономка одобрительно оглядела девушку и повела ее показывать дом.

И вдруг Дороти обнаружила, что ей стало интересно. Шесть лет назад она не видела почти ничего, кроме гостиной, набитой людьми.

К счастью, Ингрид не продемонстрировала ей хозяйскую спальню, ограничившись кратким упоминанием о ней.

Экономка показала, где хранятся платья, белье и игрушки Аделы.

— Миссис Прадли приходит убирать три раза в неделю. Но наша Адела — не мастерица класть вещи на место, так что вы должны быть бдительной.

Это неважно, мысленно твердила Дороти, я все равно здесь не останусь. Но ее уверенность таяла с каждой минутой.

На ланч были бульон с гренками и свежие фрукты, и Дороти воздала честь вкусной еде.

Ей показали, как работает посудомоечная и стиральная машины. Затем, под наблюдением Ингрид, она выгладила внушительную кипу белья и пришила к платьицу пуговицу.

— Надо же… — Экономка выглянула из окна. — Скоро стемнеет. А я оставила белье в саду. Принесите, будьте добры. Вот хорошая девочка!

Простыни развевались на веревках, будто флаги капитуляции. Сражаясь с ними, девушка услышала знакомый голос:

— Дороти!

Она невольно улыбнулась, но, оборачиваясь, постаралась напустить на себя неприступный вид.

Ник остановился в нескольких ярдах. Даже в сгустившихся сумерках было заметно, что он сильно взволнован. Чего он боялся? Отказа?

Но это же смешно, сказала она себе. Надменный Николас Моблейн, герой ее кошмаров, бессердечный блюститель нравственности. Человек, от которого нужно держаться на расстоянии. Бежать. И поскорее.

— Я отправляюсь за Аделой. Вы поедете со мной?

И тут, вопреки инстинкту и разуму, Дороти чуть слышно произнесла:

— Да.

7

Ник молчал. На мгновение Дороти заподозрила, что он готовит какой-то новый подвох.

Она держала корзинку с бельем, как щит. Неужели он посмеет себе что-нибудь позволить? Неизвестность томила гораздо больше, чем сознание своей полнейшей беззащитности.