Уйти(,)нельзя(,)остаться
Шрифт:
– Вы слишком напряжены, как на экзамене.
– Я вас не знаю, – пожала я плечами, и почувствовала неудобство. Человек старался, в ресторан пригласил, а я портила происходящее похоронным видом, – ладно, наливайте своё вино.
– Это другой разговор!
Время тянулось как резиновое. Севальский пытался произвести впечатление. Он рассказывал о юридической фирме, после перевел тему на путешествия и перечислял страны, в которых побывал. Я делала вид, что мне интересно. От фальшивой улыбки болели скулы. Наконец, принесли десерт. К концу вечера Роман приговорил три бутылки вина. Глаза
– Как жаль, что закончился ужин! Александра, приглашаю вас к себе на чашечку кофе. У меня такой вид с балкона, вы обалдеете.
– О нет. Я откажусь. После отпуска еще не пришла в себя.
– Всего чашка кофе, и водитель доставит вас домой.
– Мне действительно пора. До свидания! – назойливость спутника напрягала. Я быстрым шагом отправилась к выходу с намерением взять такси. На улице меня догнал запыхавшийся Севальский.
– Вы первая девушка, за которой мне приходится бегать!
– Не утруждайтесь, – я продолжила искать такси на парковке.
– Не следовало уходить! Я вас из дома забрал, обратно и доставлю. Пойдёмте в машину!
Такси не обнаружилось, и я зашагала к автомобилю Севальского. Всю дорогу Роман вел себя прилично. Молчал и украдкой посматривал на меня. Я уставилась в окно, и думала, что это наше последнее свидание.
Воспоминания сменило беспокойство. Часы показывали половину второго, а Севальский в номер не вернулся. Я покрутилась в кровати, потом увидела на полу пиджак мужа. Встала, пошарила по карманам в поисках сигарет. Наудачу обнаружила пачку и решила покурить.
На улице горели фонари. Я устроилась на лавке в начале аллеи. Достала сигарету, собралась прикурить, но рядом возникла фигура, и кто–то спросил:
– Не спится?
Возле скамейки стоял водитель Сониного отца, Матвей. Он сменил официальный костюм на спортивный, и сейчас выглядел даже привлекательнее, чес в первую встречу. Я затянулась и мгновенно закашлялась. Сигареты не входили в мои привычки. Курила я скорее от нечего делать, чем от желания.
– О, курильщик с тебя еще тот, – парень засмеялся.
– Не помню, чтобы мы переходили на "ты".
– Брось, – он усмехнулся, – мы и на "вы" не начинали.
– И не стоит.
– А что такое? Боишься супруг приревнует?
– Моей дружбе с шофером он точно радоваться не станет.
– Я бы расстроился, но на таких не обижаются.
– На каких? – нервно спросила я.
– На заносчивых дамочек, которых, кроме денег мужа, мало что интересует.
– Придурок, – разозлилась я. Матвей резко схватил меня за руку и притянул к себе:
–Со мной так разговаривать не надо.
– А то что? – лицо мужчины находилось слишком близко. Он пристально посмотрел на меня, казалось, прошла целая вечность. Наконец, Матвей ослабил хватку и процедил сквозь зубы:
– Иди. Муж заждался.
Я зашагала в сторону гостиницы, отправив сигарету в урну. В номере я с головой укрылась одеялом. Тело знобило так, что стучали зубы. Странно, на улице было совсем не холодно. Наверное, морозило от выпитого накануне шампанского. Внутренний голос рассмеялся выдвинутой версии: "Не ври, тебя трясет
Пробуждение не сулило ничего хорошего. Женский голос громко кричал:
– Убили! Люди добрые, убили!
С тревожным предчувствием я выбежала за дверь.
3.
Крик раздавался со второго этажа. Я взлетела по лестнице. В узком коридоре организовалась небольшая толпа. Среди собравшихся я увидела Лешку, Тоню и девушку–администратора. Мужа, не пришедшего ночевать, здесь тоже не было. "Где ты шляешься, Севальский?", – подумала я, затем поспешила разобраться в происходящем. Присутствующие окружили женщину в униформе. На ночь в гостинице уборщица не оставалась, следовательно пришла на работу утром. Женщина испуганно кричала и показывала на приоткрытую дверь номера. На этаже появились родители невесты, следом шагал Матвей. Щеки запылали от воспоминаний о ночных событиях. Я взглянула на водителя, но внимание осталось незамеченным.
– А ну–ка, тихо, – Эдуард, отец Сони, попытался остановить суматоху, – что за шум с утра пораньше?
– Убили, – как робот повторила женщина.
Эдуард закатил глаза и отправился в номер, на который так настойчиво показывала пальцем уборщица.
Прошло несколько секунд, из–за двери послышался нечеловеческий вой. Меня окутал страх. Вокруг наступила тишина, мы переглянулись. Сонина мать зажала рукой рот и непонимающе махала головой. Всех парализовал ужас и не давал сдвинуться с места. Только Матвей действовал. Он зашел в дверь, но вскоре вернулся в коридор.
– Вызывайте скорую, – нервно сказал водитель. Девушка–администратор кинулась к лестнице. Тоня достала из халата мобильный и принялась звонить.
– Что там? – спросил побледневший Лешка.
– Соня, вся в крови, – вой из–за двери не стихал, Анна бросилась к супругу, а Матвей продолжил, – и еще какой–то мужик, похоже, мертвый.
Сердце нехорошо кольнуло, я сделала глубокий вдох и шагнула в эту страшную комнату.
Мне никогда не доводилось видеть труп. Но сейчас я понимала, передо мной именно он. На полу возле кровати некрасиво лежала Соня. Белая сорочка пропиталась кровью, а грудь представляла месиво. Присмотревшись, я вздрогнула, кто–то разрезал шею подруги от уха до уха. Рядом с девушкой сидел Эдуард и протяжно выл. Мать Сони застыла над ними, раскачиваясь как болванчик. От такого зрелища стало жутко. В происходящее верилось с трудом. Все это напоминало чью–то злую шутку.
Мой взгляд устремился в противоположную сторону комнаты, и я осела на пол с громким криком. В гостиничном кресле находился Роман. Он неестественно запрокинул голову, и можно было подумать, что супруг спит. Но этому мешало одно обстоятельство – по рубашке Севальского расплылось огромное алое пятно. У меня запульсировал висок, и потемнело в глазах. Последнее, что я помнила перед тем, как отключиться, испуганное лицо Лешки надо мной.
Следователь, низкорослый и усатый дядька, собрал нас в отдельном номере. Он ходил по комнате и разглядывал присутствующих. Первой не выдержала Тоня: