Уйти по воде

Федорова Нина Николаевна

К тому же могла ли Катя, уже такая падшая, предложить себя православному мальчику? Разве допустил бы ее, например, отец Ферапонт до кого-нибудь из своих духовных чад? Он и раньше бы ее не допустил, до «падений», а теперь она уже стала совсем как «они», она уже коснулась этого мира, откусила от яблока с древа познания, и – самое ужасное – вкус ей понравился.

Да, самое ужасное – она не хотела обратно

В минуты метаний и раздумий о неподобающем общении с врагом христианства в лице Костика Катя даже залезла на православный сайт знакомств «Сделаю, что должно, и будь, что будет!» – говорила она себе, утешая гневающуюся христианскую часть души, которая постоянно требовала немедленно одуматься и встать на

путь истинный. Получится что-то – так получится: она покается, забудет Костика и заживет православно, как верная супруга и добродетельная мать.

Катя создала анкету благочестивой девушки (которой и являлась до своего падения в августе) и стала ждать Православные знакомства заводились быстро – в основном писали мужчины под сорок, как правило, разведенные и имеющие детей, но почему-то желающие исключительно «смиренномудрую девственницу без высшего образования, готовую родить не менее семерых детей и воспитать их в воле Божией» Катя им даже не отвечала, но они обижались, требовали ответа, Катя пыталась отвечать вежливо, что ей хочется познакомиться с ровесником, они обижались еще сильнее и строчили длинные письма о «коротком бабьем веке» и о том, что «по-православному» муж должен быть старше жены лет на пятнадцать. Катя еще больше убеждалась в том, что заметила давно, – как мало холостых православных мужчин, а уж адекватных так вообще единицы.

Один раз ей все-таки написал ровесник, его звали Сережа, прислал фотографию – красивые черты лица, серьезный взгляд, чем-то он был похож на Олега Благовольского, а когда выяснилось, что он еще и алтарник, Катя даже засмеялась Он писал ей так, как будто вставлял куски из диссертации – чинно, важно, как-то академически, но при этом Катя ясно видела сквозь текст, как чист он душой и искренен – он не играл, как Катя, он правда был таким.

Через несколько писем он предложил встретиться – в воскресенье вместе отстоять литургию, а потом куда-нибудь сходить: «Надеюсь, что Вы, Катя, обдумаете мое предложение Помощи Божией!»

Пожеланием помощи Божией он вообще заканчивал каждое письмо.

Катя не стала отвечать.

Она сразу хотела прекратить всю эту бессмысленную переписку, но не знала как: как ему было объяснить все? Как его не обидеть? Он был само целомудрие, а она уже отравлена, он был весь хрустально-прозрачный, а она уже потеряла эту звонкую чистоту, он был холоден и чист, а ей хотелось теплоты, той веселой земной уверенности, которая так ее грела при общении с Костиком В конце концов, Сережа говорил ей чопорное «Вы», а Костик – дружеское «ты»! С Костиком сразу возникла эта тонкая и живая ниточка, теплая симпатия, а с Сережей не возникло ничего – несколько писем вежливости и предложение встретиться. И вот на службу вместе с ним Кате – увы! – совсем не хотелось Ей было это скучно, это уже было не «ее», пришлось бы вновь играть роль благочестивой правильной девочки, а она не хотела. Она слишком уже наигралась с этим вечным дотягиванием себя до православных идеалов, ей не хотелось больше быть «правильной», хватит! И Сережу ей стало жалко – зачем зря только мучить его, понятно, что ничего не выйдет

Выбор был сделан – в пользу Костика, неправославного, грешного, земного, да еще и металлиста (а может, и сатаниста все-таки?!), но такого близкого и живого Разве мог сравниться какой-то там Сережа, пусть красивый, серьезный и благочестивый – с Костиком, с таким «ее», Катиным, однозначно? Он был с ней одной крови как будто, одной плоти, одной породы, и Катя старалась не вспоминать слова разных умных батюшек из православных книжек о притягательном образе зла Зло всегда кажется более романтичным, всегда очаровывает, писали они Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья.

Да, вот Катя и попала в его плен, уловленная мировой виртуальной сетью лукавого, и православный

сайт знакомств вместе с благочестивым и правильным Сережей был окончательно забыт

III

Однажды вечером раздался неожиданный звонок – еще до того как Катя успела включить компьютер, и слава Богу, потому что модем никому не оставлял никаких шансов дозвониться Но тут как будто прорвался вестник из другого мира – на другом конце провода была Даша

Даша каким-то незнакомым, новым голосом сообщила, что приглашает Катю на свадьбу, венчание будет после службы в следующее воскресенье

Как, что, почему? И самое главное – кто он? Почему ты молчала?

Дашин голос немного дрогнул, потеплел, они проболтали почти час – Даша рассказывала, как все начиналось постепенно, что отец Маврикий благословил им «присмотреться», что она два года думала – в монастырь все-таки или замуж, но решила, что, наверное, замуж, молилась перед иконой и поняла – да, замуж, что ее Гриша доучивается сейчас на пастырском факультете, будет батюшкой, все решено, помолвка была два месяца назад

Катя старалась никак и ничем не выдать свое ощущение ужаса от этих «присмотреться» и «два года думала». Неожиданно все сложилось у нее в голове – вот от чего Даша была все это время такой нервной, такой напряженной: она думала! Не встречаясь, не общаясь толком с человеком, которого ей прочили в мужья, она пыталась принять правильное решение Да, Дашу действительно проще было представить в монастыре. Даша и «замуж» не укладывались в Катиной голове. Но прийти на свадьбу она, конечно, обещала

Теперь, после бунтарского конца лета, после пьянки с Варей, после Костика, после всего, что уже было с ней, она смотрела на все другими глазами Одновременно ей было страшно, что ее сейчас вычислят, что отец Маврикий выгонит ее со свадьбы благочестивой Даши, что ее, нечестивую, попросят с совета праведников С другой стороны, она видела все уже так, как будто была не с ними, и втайне радовалась этому – это не про меня, со мной такого не будет!

На венчании она стояла рядом с Машей – той самой, из прихода отца Ферапонта. Маша иногда комментировала процесс, а когда после венчания отец Маврикий предложил молодым поцеловаться, по храму прокатился легкий шелест – все вытянули головы

«Мне Дашка говорила, что она очень волнуется – придется поцеловаться перед всеми, а это ведь первый поцелуй!» – прошептала Маша

Катю слегка передернуло. В ее забитой книгами про любовь голове не укладывалось, как можно такое интимное действие, как первый поцелуй, совершать на глазах у доброй сотни людей Впрочем, наверное, это было по-православному, по канону полагалось первый раз поцеловаться под венцом. Но она все-таки радовалась, что у нее такого не будет

На самом деле ничего ужасного, конечно, не происходило, но Катю, хлебнувшую светских вольностей, все пугало. И то, что мальчики и девочки были рассажены за разные столы, и то, как фальшиво звучала «история знакомства» Даши и Гриши, которые якобы сами нашли друг друга на социальной работе в приходе, хотя Катя знала, что отец Маврикий им посоветовал «присмотреться», точнее, просто предложил Грише, будущему батюшке, выбрать себе невесту, а Дашу уже поставил перед фактом.

Катю, полную «духа немирна», точнее – духа мирского, испугали и слезы одной некрасивой девочки – Дашиной подруги, которая вышла вперед, чтобы спеть для Даши дуэтом с другой девочкой, и вдруг отвернулась, зарыдала и выбежала из зала. Девочка была не из «ближнего круга» и вряд ли могла когда-нибудь рассчитывать на замужество: самостоятельные попытки знакомиться с противоположным полом здесь были объявлены вне закона, и если о ней не позаботится духовник, то заезжий семинарист вряд ли ее выберет. Слишком много тут девочек, причем куда более симпатичных