Уйти вместе с ветром
Шрифт:
— Надо всем уходить. Сейчас. Тут опасно, — сказал Барон. — У вас есть семья? Увозите её скорее…
— Куда мне уходить? Это моя земля.
Барон огляделся почти с ужасом. «И этот — из них? Нет… Навряд ли…»
— Уж очень она… неуютная, — наконец сформулировал он. — Неужели вам никогда не хотелось бы чего-нибудь…
— Кому какая досталась, — невозмутимо ответил саам. И вдруг спросил: — Ты в Бога веришь?
Барон дотронулся до креста, висевшего на шее.
— Ну, в общем, да…
— Тогда странно, что спрашиваешь…
— Сына.
— Здесь? — удивился саам. — Сейчас? Этого не может быть.
Барон на секунду задумался и честно ответил:
— Да, ты прав. Я потерял его давным-давно…
Саам улыбнулся. Ну, может, не вполне улыбнулся, лишь чуть потеплели глаза.
— Здесь, в тундре, — сказал он, — ничего не теряется. Всё легко найти. Я тебе немножко помогу. А уж дальше ты сам.
Тина никогда не была особенно сильной физически. Но вот выносливости ей было не занимать. Она могла «от звонка до звонка» вытерпеть тошнотворный день в школе, потом провести несколько часов на тусовке, потом зависнуть на всю ночь в клубе или на дискотеке, а утром опять отправиться в школу…
У них почти не было поклажи, а уж налегке она готова была идти сколько надо. Когда проходили через моховые болота, даже иногда нагибалась и ела морошку. А вот Ловец явно быстро терял силы. Особенно когда выбирались на скалы, открытые всем ветрам. Здесь ему плохело так, что он с трудом переставлял ноги. Он не жаловался, но Тина видела судорожно закушенную губу и тонкую струйку крови, стекавшую на подбородок. Он порывался нести Тинину сумку, она в конце концов отобрала её, но это не помогло. И дело было не в усталости — Ловца опять донимала эта его жуткая головная боль, но Тина не знала, как ему помочь. Массировать голову не было времени, оставить Ловца где-нибудь в тихом месте и продолжить путь одной — и подавно не получилось бы. Без Ловца ей нечего было и надеяться отыскать Каменщика с Художником. Да и что бы она им сказала?
— Может, отдохнёшь немного? — всё-таки предложила она.
— Нет, надо опять выйти на побережье, — сквозь зубы пробормотал Ловец.
— Тебе там станет легче?
Он помотал головой — не то да, не то нет, понимай как угодно. Тина сделала вывод, что в любом случае надо было идти.
Волны бросались на скалы с каким-то утробным рычанием, словно свирепая стая призрачных волков. Клочья пены летели по воздуху кверху лапами, теряя волчьи очертания и превращаясь в мёртвых птиц. Ветер ревел и рвал барабанные перепонки.
Здесь Ловец поднёс ладони к вискам, зашатался и рухнул к ногам Тины.
Она сначала испугалась до внутренней дрожи, но потом вспомнила предупреждение и стала делать всё, что он ей велел. Яростно трясла безжизненные руки, разминала и дёргала пальцы. Ворочала из стороны в стороны ставшее вдруг отчаянно тяжёлым тело. Дёргала за волосы и тянула за уши…
Всё без толку.
Наконец
— Ты встань, пробудись, мой любезный друг!
В детстве этот эпизод из «Аленького цветочка» был едва ли не единственным, что доводило Тинку-Буратинку до всхлипываний.
Ловец открыл глаза и сел. Глаза были ясные, а лицо больше не кривилось от боли.
— Тебе лучше? — радостно спросила Тина.
Ловец молча притянул её к себе, крепко-крепко.
Потом отпустил и легко поднялся на ноги, как взлетел.
Широко разведя руки — точно обнимал уже не Тину, а весь мир, — он начал поворачиваться из стороны в сторону, как флюгер, ловящий направление ветра.
Тина спросила не без неожиданной робости:
— Что ты делаешь? Если не секрет?..
— Ты никогда не спрашивала, почему меня так зовут, — звонко ответил Ловец, сияя глазами. — Я — Ловец Ветра!
Имя прозвучало как титул.
— И что это значит? — замирая, спросила Тина.
Она уже поняла, что сейчас будет чудо. Ещё она понимала, что перед ней был какой-то другой Ловец, не вполне тот, что час назад или вчера. Тот ходил по земле и мучился от мигрени. Этот был крылатым и принадлежал ветру.
— Я оставлю тебя, ты не сердись, ладно? Так надо. Ты иди обратно вдоль берега, чтобы не заблудиться. И если сможешь, уезжай, я тебя очень прошу. Вдруг у нас не получится? Я хочу, чтобы ты жила долго-долго. Обещай!
— А ты? — спросила Тина.
— Я…
Ловец уже знакомым Тине жестом повёл рукой, охватывая горизонт. Сильный порыв ветра, пришедший словно бы по неслышимому зову, подхватил юношу и сорвал со скалы. Тина сначала вскрикнула от ужаса и даже дёрнулась следом, но потом заорала во всю силу лёгких от оглушающего восторга:
— Ловец Ветра! Ты правда крылатый!! Ты умеешь летать!!!
Саам молча, сухонькой ручкой указывал, куда свернуть. Заговорил только один раз:
— Вот там вход, за той сосной. Здесь жил тот мальчик, который теперь лежит в могиле на берегу. Если ты знаешь, что твой сын там, — иди.
— Спасибо. А ты?
— Это моя земля.
— Опасность, про которую я говорил… Она реальная. Я мог бы тебя подвезти…
— Это моя земля. Я родился и умру на ней. Раньше или позже — какая разница? Иди. Тебе надо найти своего сына.
— Ты прав, — уже в который раз повторил Барон. — Это надо сделать сейчас. И нельзя подумать об этом завтра. Потому что завтра мы все можем уйти вместе с ветром.
Кирилл спокойно сидел на одеялах, сложив ноги по-турецки, грыз сухарики и читал книгу.
Барон с мокрым лицом стоял у входа и сверху смотрел на чубчик над высоким лбом сына. Этот упрямый чубчик был у Кирилла всегда, чуть ли не с самого рождения, он его помнил…
— Кира, — тихо позвал он.