Уютное место в сквере
Шрифт:
– Почему три?
– удивился отец.- Я тебе дам пять.
– Он порылся в кармане и протянул сыну пятерку.
– А для чего тебе деньги?
– Так...
– неопределенно протянул Самид.
– Ну, мяч хо-тим купить настоящий футбольный.
– А ты почему такой грустный сегодня?
– сказал Агасаф-ага молча стоявшему в стороне восьмилетнему Фазилю.
– На и тебе рубль, мороженое купишь.
– Как в школе дела?
– уже погружаясь в дрему, спросил он у Самида.
– Хорошо, - бодрым голосом ответил сын.
– Мама говорила, что у тебя двойка по этому... ну как его... все время
– Тригонометрия, - засмеялся сын.
– Все хорошо. Ты, папа, не беспокойся.
Агасаф-ага кончил воспитательную беседу, поцеловал обоих сыновей и заснул было уже окончательно, когда в спальню во-шла жена.
– Мы сегодня идем в кино!
– заявила она мужу. ,
– На какой сеанс?
– замирая, спросил Агасаф-ага.
– На десять.
– Еще время есть, - обрадовался Агасаф-ага.
– Час посплю, а потом пойдем, слава богу, кинотеатр рядом.
– Нет, - отрезала жена.
– Мы идем в центр, в кинотеатр "Азербайджан". Так что ты встань, побрейся, приведи себя в порядок.
– Слушай, - взмолился Агасаф-ага.
– Я устал, у меня ноги болят, неужели мы не можем сходить в кино в мой выходной?
– Я хочу смотреть фильм, как все люди, в первый день, а се-годня премьера.
– Не пойду я в кино, - закричал Агасаф-ага.
– Я в этом доме умирать буду, тебе наплевать на это.
– Да хватит вам, - сказал, входя в спальню, Самид.
– На-доело уже, перестаньте, соседи над вами смеются...
– Видишь, - пожаловалась сыну жена, - вся моя вина в том, что я пытаюсь этого человека вытащить в кино! И еще я виновата, что он работает в парикмахерской. Я виновата!
Самид безнадежно махнул рукой и вышел.
Агасаф-ага надел свой лучший костюм и коричневый юго-славский плащ. Жена оглядела его критическим взором и заста-вила переодеть туфли. Кроме этого, она заставила его сменить запонки. Теперь осмотр ее, кажется, удовлетворил. Она выта-щила из шифоньера пальто и попросила мужа подержать его. С недавних пор она перед выходом каждый раз стала просить, чтобы муж помогал ей одеться.
У них были хорошие места - в десятом ряду. Агасаф-ага был уже доволен, что они пришли в кино. Он с удовольствием ог-лядел жену, она была очень хорошо одета, в ушах серьги, на холеных руках браслет, колыша, и не какая-нибудь подделка, а все настоящее, все как надо. Агасаф-ага очень любил делать ценные подарки жене, заработок позволял ему это делать почти каждый год.
– Конечно, хорошо, что мы пришли в этот кинотеатр. Здесь звук хороший и публика всегда очень приличная бывает, - Агасаф-ага показал жене на пару, пробирающуюся к своим местам.
– Это вице-президент Академии наук, - шепнул он на ухо жене.
Вице-президент, поравнявшись с ними, приветливо поздоро-вался с Агасаф-агой.
– Это генерал Мамедов, - сказал Агасаф-ага, пожав руку следующего своего знакомого.
Знакомых у Агасаф-агн оказалось много, и все они очень тепло здоровались с ним.
– Откуда ты их всех знаешь?
– спросила жена.
– Я их всех знаю, они меня очень уважают.
Жена презрительно пожала плечами.
Как только начался фильм, Агасаф-ага забрал у жены паль-то, чтобы ей было удобнее смотреть,
Сзади засмеялись.
– Перестань чавкать, - шепотом сказала ему жена. Теперь Агасаф-ага ел беззвучно, но на экран уже не смотрел. Когда они пришли домой, дети спали. Агасаф-ага прошел в детскую. Он не дыша смотрел на детей, и к сердцу его, как и каждый раз, когда он видел своих детей, прилила теплая волна нежности. "Моя копия". Он поправил одеяло на раскрывшемся младшем и, поцеловав обоих, вышел из комнаты. Спать ему не хотелось. Агасаф-ага накинул плащ, и вышел на улицу.
В сквере, прямо перед домом, Агасаф-ага сел на свое посто-янное место. Обычно он приходил сюда после скандалов с женой. На соседней скамейке сидели двое - они самозабвенно це-ловались, абсолютно не интересуясь, какое впечатление это про-изводит на Агасаф-агу. Агасаф-ага смущенно отвел глаза и поймал себя на том, что ему хочется подойти и сказать парню:
"Слушай, у твоей девушки очень уж короткое платье". "Ну его, еще обидится", - раздумал он.
"Сейчас они целуются, - он ощутил внезапно прихлынув-шую горечь, - а потом, когда поженятся, я посмотрю на них, захотят ли они целоваться в сквере... Эх... Я тоже целовался". Агасаф-ага вспомнил жену, и ему стало очень грустно.
Приходу Газанфара он обрадовался. Газанфар сел рядом.
– Не спится?
– спросил Газанфар.
– Ты на нее не обижайся, - попросил Агасаф-ага.
– - Она неплохой человек, только нервная очень.
– Да я не обижаюсь, - сказал Газаяфар.
– мне ведь за вас обидно. Вы меня извините, но вы такой мастер, весь город вас знает, все вас уважают. С другой стороны, и человек вы добрый, а хуже всех живете. Она же вас не уважает. Кричит на вас при людях. Подумаешь - институт кончила. На ваши день-ги кончила. А что бы она без вас была?
Агасаф-ага на мгновение даже онемел от такой дерзости Газанфара.
– Слушай, ты как со мной разговариваешь?! Честное слово, если бы я не относился к тебе, как к сыну, никогда бы тебе этого не простил. Ты молодой еще, ничего не понимаешь, жена - это пустяки, а самое главное в жизни - это дети. Вот у меня два сына... Вырастут, будут моими друзьями, будут меня понимать, любить меня будут, во всем советоваться. Сейчас они, конечно, с матерью больше дружат, она их воспитывает, а когда вырастут... Понял?
Газанфар недоверчиво пожал плечами.
– Ты поверь... Я сейчас все терплю ради них...
– Жизнь проходит, - сказал Газанфар.
– Жизнь еще впереди... Ну, ладно, поздно уже... Пошли домой... Завтра рано вставать.
Пара на соседней скамейке, на минуту сделав перерыв, по-смотрела вслед друзьям.
Утром Агасаф-ага, как всегда, встал раньше всех. Он, тихо ступая, прошел на кухню и здесь тщательно проделал упражне-ния утренней гимнастики. Несколько движений он сделал с килограммовыми гантелями старшего сына. Потом, нажарив не-сколько ломтей хлеба и заварив крепкий, настоящий цейлонский чай с аппетитом позавтракал. Уже одетый Агасаф-ага прошел в спальню - жена только проснулась.