Узбекистан 1987-89, в сапогах
Шрифт:
… а потом, месяцев через восемь, меня вызвал к себе начальник штаба и (непривычно человеческим голосом) спросил, кивнув на электрическую печатную машинку: «Умеешь?»
«Так точно, товарищ майор, приходилось».
«Ну и хорошо. Парень ты грамотный, вон, незаконченное высшее… А то у нас контингент какой? Кто не с зоны, тот с кишлака…»
Так началось мое неожиданное восхождение к вершинам армейской карьеры в пределах 1506 военно-строительного отряда!
в каждой части есть такие лакомые убежища и предмет зависти, как место писаря,
правда, я чуть с этого местечка не вылетел через месяц, потому что обнаглел и принялся исправлять ошибки. «Надо не «согласно приказа», а «согласно приказу», товарищ майор!». Но вовремя понял, что самое время поступиться принципами.
отношения с дагестанско-ингушским землячеством, немало попортившим мне жизнь в первые месяцы, резко улучшились после того, как я украл пачку пустых увольнительных с печатями (немыслимая ценность!) – они стали вежливы, и даже принялись искать общения.
… потом я начал учиться, сразу за нескольких тянущихся к заочному высшему образованию офицеров – делал задания по английскому и прочему чистописанию
что не могло не повлиять на мою судьбу в самом положительном смысле: вскоре я поехал домой в отпуск.
… еще не веря ничему, прошел от метро знакомой улицей, зашел, позвонил.
«Господи боже мой, ну какая же дурацкая форма!», сказала мама в дверях.
На следующий день она отпросилась с работы – «у меня ж сыночек приехал!!!», а я, быстренько обзвонив институтских приятелей, пропал на два дня…
не зная тогда, что это останется занозой в совести на много лет.
* * *
отпуск, наверное, был плохой идеей.
Потому что я как-то мгновенно привык и, вернувшись, почувствовал, что наркоз больше не действует. Оставшиеся несколько месяцев стали утомительными.
Распространенные дембельские развлечения, вроде мелкого садизма, меня не привлекали. Готовить парадный китель, обшивая его аксельбантами, вставлять пластиковые полоски в плечи и околыш фуражки, чтобы однажды ослепительной звездой прошествовать по улице от вокзала, а потом выйти из подъезда и, расправив плечи, присесть на лавочку у песочницы – нуууу… тоже… как-то не.
осталось – читать книжки (привез с собой, присылала мама), шляться по городу, который оказался, при ближайшем рассмотрении, не таким уж большим; завести там себе несколько знакомств, смешных.
очень хотелось куда-нибудь съездить посмотреть узбекское.
хоть раз за два года свозили бы в какую-нибудь Бухару, черти – хотя бы для отчетности, политико-воспитательная работа с личным составом 1506 ВСО, «согласно приказа», все такое…
* * *
Съездить
… мы стоим у КПП, последний раз строем. Все – путево прикинуты, один я – белой (цветной) вороной в джинсах и свитерке, присланных из дома. Командует построением тот самый прапорщик, давно присмиревший и руками не махающий (а то ж бывало, после дембеля, и подлавливали!), потом командир части произносит нечто с попыткой сентиментальности (ой, да лааадно!), дежурный по КПП оттягивает ползущие со скрипом ворота…
– ну, пацаны, давайте!
что – все, что ли?
… очень было соблазнительно: поезд до Ташкента, самолет в Москву – все! Но я поехал в Самарканд. Бывшую столицу Тамерлана.
Походил по Регистону, позадирал голову на громадные облицованные ярко-голубой мозаикой купола и минареты древних медресе, купил в подарок маме глиняную чуду-юду с крыльями и змеиной головой, по привычке косил взглядом при виде патрулей, петлял по махалям, пил на базаре чашму с узбеками…
Сиабский базар! Под нависшими развалинами громадной мечети Биби-хонум (названной в честь любимой жены Тимура), огромный, жужжащий, ряды лепешек, халвы, горы дынь, арбузов, мешки специй, насвая, старики в длинных халатах, тысяча и одна ночь, сказка, небывальщина!
переночевал на скамейке на вокзале, натягивая рукава свитера на руки – холодно! апрель ведь, дни уже почти жаркие, а вот ночи…
сходил поесть плова с лепешкой на базар, посмотрел на мечеть – старинную сказку
и поехал домой.
Не было больше во мне места для Узбекистана.
* * *
как оказалось, я был в Узбекистане в последние его спокойные года (хотя резня в Фергане уже случилась).
… однажды узбекам стало ясно, что русские окончательно сбрендили, они пожали плечами и сказали: ну ок тогда. Бывший партийный секретарь переименовался в президенты, вместо памятников Ленину поставили памятники Тамерлану (который, понятно же, был узбеком), кириллицу заменили на непонятную простому декханину латиницу…
Иногда оттуда приходили неприятные новости: русские бегут, бросив все (иногда не по своей воле), а приличной шуткой стала надпись на почтовом ящике: «Русские! Не уезжайте! Нам нужны рабы!»
… я слышал об этом и недоумевал: что случилось с узбеками?!? Я их не такими помню. А потом подумал: а вот что со всеми нами случилось – то и с узбеками.
(кстати, это они, можно сказать, легко отделались – подумаешь, тирания: в соседнем Таджикистане со стороны афганской границы поперли бородатые, и начался кровавый ад).
… а я погрузился в Европу, и про Азию забыл. Лет на пятнадцать.
… а теперь вот про Европу забываю что-то.
в Узбекистане, впрочем, больше не был. Смотрю в интернете фото и почему-то ничего не узнаю.