Узбекские народные сказки. Том 2

Афзалов Мансур Иноятович

– Глину – кирпич, глину – кирпич! – отвечает шах.

– Вот видите, – говорит Аяз. – Это и есть те мастера, которые вам нужны. Найдите теперь только рабочих, которые будут им глину и кирпичи подавать, и мои мастера вам построят такой дом, какой вы хотите.

Обалдел совсем шах от изумления и оставил Аяза своим визирем.

Наступил такой день и час, когда шах заболел и почувствовал, что нет у него больше силы народом управлять. Стал он думать, кого вместо себя назначить. «Сын мой хоть и молод, да все же он мой сын», – подумал шах. И позвал он сына

своего и Аяза.

– Аяз, ты визирь, а ты, мой сын, за шаха будешь. Так, пока я поправлюсь, вместе народом править будете.

А потом одного сына позвал и говорит ему:

– Аяз – очень умный человек. Если тебе доносчики на него наговаривать будут, не слушай их, не казни его. Если даже его речь раздражать тебя будет, выслушай его, разберись хорошенько, а потом уж сам суди.

Прошло дней пять-шесть после того, и вдруг шах умер. Дни шли за днями, месяцы за месяцами. Однажды царевич спросил у Аяза:

– Как я дела решаю? Не обижаю народ?

Встал Аяз и говорит:

– Правите вы очень хорошо. Только вы на меня не обидитесь, если я, правды ради, что-то скажу?

– Из уважения к тому наказу, что мне отец оставил, что бы ты ни сказал, не обижусь, – говорит царевич.

– Ну, если вы не обидитесь, так я вот что скажу, – говорит Аяз. – Кажется мне, что вы совсем на царевича не похожи. Не был ли ваш отец пекарем?

Услыхав такую речь, царевич очень разгневался и приказал казнить Аяза.

– Государь! – сказал тогда Аяз. – Я мог бы вам не говорить этого, но уж раз вы объявили «что бы ты ни сказал, не обижусь», то я и решился сказать то, что думаю. А вы пойдите лучше в ичкари и у матушки своей спросите. Посмотрите, что она скажет, а тогда уж казните меня.

Пошел царевич к царице, рассказал ей, о чем они с Аязом речь вели.

– Дитя мое дорогое, – сказала ему царица. – Когда я с отцом твоим двадцать лет прожила, было у нас девять девочек, а сына не было. Еще я ребенка ожидала, а отец твой сказал: «Ни одного сына ты мне не родила. Если и на этот раз дочь мне родишь, а не наследника, чтоб я со злости тебя не убил, лучше на охоту поеду. Если сын родится, пришлешь мне гонца, а если дочь – чтоб и духу твоего не было больше во дворце». А тут как на грех у меня опять дочь родилась. Я уж хотела взять свое бедное дитятко и пойти куда глаза глядят, да бабка моя меня отговорила. Взяла она у меня мою дочь и пятнадцать золотых, а мне тебя принесла. Я спросила потом у бабки, где она взяла тебя. Она сказала, что ты сын Абдусаттара-пекаря, а девушка, которая у него живет, – это моя дочь.

Вышел юноша из ичкари, позвал к себе Аяза и говорит ему:

– Правду ты говорил. Действительно мой отец пекарь. Но как ты это узнал?

– A вы очень часто с трона встаете и в пекарню заглядываете. Я и подумал, уж не сын ли вы пекаря?

Тогда юноша сказал:

– Ну, так я вам шахство передаю, а сам в пекарню к отцу моему пойду, буду хлеб печь.

передал он шахскую власть Аязу и ушел. Так Аяз шахом стал. И управлял он страною мудро и справедливо, счастье народу дал.

Перевод

А. Мордвилко.

ХАТАМ

В давние времена в стране, где восходит солнце, жил-был один бедный человек. У него был сын лет пятнадцати, по имени Хатам. Когда бедняк умер, вдова не могла одна сына прокормить и отдала его на воспитание другому бедняку Дадабаю. Но Дадабай тоже не мог прокормить Хатама, отвел его на базар и продал богатому купцу Джалалбаю. Привез Джалалбай Хатама в свой дом и стал приучать к работе.

Прошло два-три года. Собрал как-то Джалалбай сорок верблюдов, нагрузил их товарами и вместе с караваном купцов отправился в дальний город. Хатама он взял с собой.

Шел караван много дней и ночей, прошел степь и пустыню. Однажды вечером, когда уже темнеть стало, увидел Джалалбай в пустыне развалины какой-то усадьбы и обратился к купцам: – В этих постройках мы заночуем. Но купцы начали возражать ему:

– Место здесь пустынное. Мы устали, крепко уснем. А вдруг воры нападут врасплох, никто нам не поможет.

Побоялись они останавливаться на ночлег в этом месте и продолжали свой путь. Не послушал Джалалбай советов и остался в развалинах ночевать. После ужина бай со своими слугами улегся спать, а Хатаму дали саблю и оставили его караулить верблюдов и товары.

В полночь явился в усадьбу огромный черный див. Пришел, поглядел и прямо полез в ту комнату, где спал бай. Хатам заметил дива, тихонько к нему подкрался сзади и саблей отрубил ему голову. Вынес Хатам ее из усадьбы и выбросил в овраг. Потом прилег около коней и верблюдов и подумал: «Ну, с этим дивом я расправился, но он, конечно, не один. За ним и другие дивы сюда придут, напасть на нас могут. Придется мне и с ними сразиться».

Не стал Хатам никого будить, а вышел в пустыню, посмотрел в одну сторону, посмотрел в другую и решил: «Вон там гора виднеется, див, наверное, оттуда явился».

Направился Хатам к этой горе. Пришел, видит – в горе пещера. «Нет ли здесь какой-нибудь тайны?» – подумал Хатам и зашел внутрь.

В глубине ее виднелся свет, слышались голоса. Притаился Хатам у стены и прислушался. Кто-то говорил:

– Черный див до сих пор не вернулся. Не случилось ли с ним чего-нибудь? Пойдем его искать.

Хатам выбрался из пещеры, спрятался около входа, крепко сжал в руках саблю и приготовился. Только вышел первый див, Хатам ему голову отрубил, за ним второй показался, Хатам и со второго голову снял. Так Хатам всех дивов убил.

Расправившись с дивами, Хатам зашел в пещеру. Смотрит – в стене какая-то дверь. Открыл ее Хатам и увидел прекрасный сад, там цветы цветут, птицы поют. На полу, застланном красными, как раскаленные угли, коврами, на одеялах спали четыре красивые девушки. Одна девушка проснулась, увидала Хатама и говорит ему: