Узбекские народные сказки. Том 2
Шрифт:
– А есть ли кто-нибудь, кто не явился сюда?
Тут вышел один человек и сказал:
– Падишах! Не пришли только ваш садовник и юноша, что у него живет.
Сунбуль тотчас же послал за ними. Гуль пришел в старом халате, на голову шапку надел, и Сунбуль не узнал его.
– Знаешь ли ты историю Гуля и Сунбуля? – спросил шах у Гуля.
– Знаю, – отвечает Гуль.
И Гуль начал рассказывать про все, что с ним случилось, и рассказал про охотника. Вызвал шах из толпы этого охотника. Стал Гуль дальше рассказ вести – и миршаба позвали. Дошел рассказ до Сабирбая.
А Гуль, прежде чем закончить рассказ, подозвал к себе ту женщину, которая его из топки вытащила и ноги ему лечила а потом и садовника, который вытащил сундук из воды.
– Вот и весь рассказ, – говорит Гуль. – Вот кто добро мне сделал, кто помогал мне в беде, – эта женщина и этот садовник. А вот те, что погубить меня хотели, – этот охотник и стражник-миршаб. А вот и купец Сабирбай, который, чтоб жену у меня отнять, запер меня в сундук и в реку бросил, а потом пир на сорок дней и ночей устроил.
Тут Гуль сбросил с себя старый халат, сбросил шапку с головы и воскликнул:
– Смотрите! Я вовсе не нищий! Я и есть тот самый Гуль! А вы, падишах, мой старший брат Сунбуль.
Подошел Сунбуль к брату и крепко обнял его. А потом приказал охотника, миршаба и Сабирбая повесить. Садовника же и ту добрую женщину, которая Гуля из топки спасла, благодарить стал, дал им много золотых монет, велел им хорошие дома построить, почет и уважение оказывать. С тех пор стали садовник и эта женщина для Гуля и Сунбуля как отец с матерью. Шах брата своим визирем назначил. А по случаю того, что Гуль жену свою нашел, устроил пир. И длился этот пир сорок дней и сорок ночей. Так братья достигли исполнения своих заветных желаний.
Перевод А. Мордвилко.
ПАСТУХ АЛИ
Говорят, жил когда-то кровожадный хан. У хана было сорок жен, но только самая молодая из них родила ему сына. Вырос он во дворце под присмотром всяких нянек и мамушек.
Хан трясся над ним, следил, чтобы даже дуновение ветерка не коснулось его лба.
Ханский сын вырос не в отца, жизнерадостным и добрым юношей. Он часто уходил из дворца и бродил по улицам города, раздавал милостыню вдовам и сиротам, беседуя с простыми людьми. Хан не считал нужным препятствовать этим встречам, но едва юноша удалялся, как его собеседников хватали ханские палачи и предавали лютой смерти.
В один из дней во дворце была получена весть, что близ столицы появился дикий кабан. Он топтал посевы, пожирал урожаи и нанес большой ущерб дехканам. Немало погубил он и охотников, которые пытались его убить.
Узнав об этом, ханский сын по доброте своего сердца решил избавить дехкан от горя и несчастья.
Украдкой от отца он переоделся и, взяв оружие, собрался в лес. Привратнику он сказал:
– Если через три дня вернусь, значит вернусь, а если нет – считайте, что я умер.
В
Тем временем хан забеспокоился и послал в лес людей искать сына. Долго они искали его, наконец в одном месте увидели разбросанную одежду и оружие юноши. Бездыханное тело его лежало под одиноким деревом. Ужас обуял ханских людей, ибо хан предупредил, что тому, кто принесет плохие вести, он прикажет распороть живот и налить туда расплавленного свинца.
От страха никто не знал, что и делать.
В тех горах жил певец – пастух Али. Ханские люди рассказали ему обо всем случившемся и попросили:
– Теперь ты нам укажи выход, как мы должны известить хана о несчастии.
Пастух Али им ответил:
– Не печальтесь. Я избавлю вас от злой участи.
Пастух взял вырезанный из одного куска дерева дутар, повязал свой халат поясным платком, надел свою меховую шапку и заявил:
– Ну, пойдемте к ханскому порогу.
Когда пришли ко дворцу, пастух взял в руки дутар и начал тихонечко перебирать на нем струны.
Дутар застонал, заплакал. Пел дутар о том, как юноша пошел в лес, как сражался с кабаном и как, наконец, погиб. Стоны дутара достигли ушей хана, и он понял, что сын его погиб.
– Палач! – завопил в гневе хан. – Распори животы людям, пришедшим из лесу, и налей в них расплавленного свинца.
Но пастух возразил:
– Эй, хан, ты совсем потерял разум. Ведь печальную весть не мы, а дутар тебе принес.
Хан растерялся и не знал, что ему делать. В ярости он заставил палача влить расплавленный свинец в дутар.
А люди, благодаря мудрости пастуха Али, избавились от тиранства жестокого хана и сохранили жизнь.
Перевод М. Шевердина.
ЗУМРАД И КИММАТ
На краю оврага стоял маленький домик. Жили в домике четверо: старик со своей дочерью Зумрад и жена старика со своей дочерью Киммат.
Старуха свою родную дочь Киммат любила, а падчерицу Зумрад ненавидела. Бедную Зумрад она и била, и ругала, с утра до вечера работать заставляла, ни минуты покоя ей не давала.
А Зумрад была девушка красивая, приветливая, умная. Увидишь ее – сколько ни смотри, не наглядишься; заговоришь с нею – сколько ни говори, не наговоришься.
Киммат была совсем на нее не похожа: ленивая, капризная, неприветливая. Целыми днями она ворчала, сердилась и ссорилась.
Зумрад, бывало, рано утром встанет и бежит к роднику. Тюльпаны головки свои склоняют, ей «здравствуй!» говорят. А если Зумрад иногда на траву отдохнуть присядет, и цветы, и соловьи радуются, сказки ей напевают.
Старухину дочь цветы не любили и не ласкали. Киммат обижала их, рвала, ногами топтала. Поэтому, когда Киммат проходила, цветы от нее прятались, лепестки свои закрывали.