Уж замуж невтерпеж
Шрифт:
— Сережа, она же меня буквально к стенке прижала, «у Владика другая, я все знаю!», — рассказывала мне жена.
— И что? Мало ли что она знает. А ты не знаешь.
Аня надулась. Перепелкины назвали ее сплетницей. Потому что Аня по глупости, или по наивности, подтвердила госпоже Перепелкиной факт, известный всему универу, что ее благоверный спит еще с одной девушкой. Аня ужасно переживала: как же так? Она никогда не разносила чужих сплетен и слухов и вообще не болтала лишнего, а тут ее несправедливо обидели, и за что? А за то: муж и
Кажется, я ее убедил. И мы даже подремали еще немного. Вмешиваться Аня не стала. Но в палатку к Егору бегала, ухаживала, жалела, и наконец ей удалось выманить страдальца оттуда. Выглядел он довольно бледно. Пытался хорохориться, но заметно грустил. Настя как будто вовсе перестала его замечать, а если Егор робко обращался к ней, отворачивалась, злилась.
Мне оставалось только пожалеть парня. Влюбился не в ту девушку. А она действительно была не его девушкой, и дело даже не в разнице в возрасте, просто — не его, и все. Может, оно и к лучшему, сейчас переболеет и забудет.
Не переболел.
Точнее, Егор внешне вполне выздоровел и даже попытался доказать нам всем, что у него к Насте ничего нет. Изо всех сил попытался. Я оценил. Потому что Настя на все его попытки не реагировала. Никак. Словно он перестал для нее существовать.
Уехал Егор раньше остальных.
Вскоре мы о нем и думать забыли.
Никогда не вмешивайтесь в семейные разборки — будете виноватыми.
Муж и жена — одна сатана. ©
Настя жила в маленькой однушке на окраине Москвы. Родители снимали. В связи с невозможностью совместного проживания… Не знаю, что уж там между ними произошло. Сама Настя о родителях говорила только хорошее, в гости ездила, они тоже приезжали, но общение сводилось к обмену любезностями, передаче денег и простым вопросам: «Как ты (вы)? Как дела?»
Видимо, ее энергетика, этот неконтролируемый взрыв, плохо воспринимался в обычной, бытовой повседневности. Одно дело, когда такой человек, как Настя, развлекает тебя где-нибудь на отдыхе, и совсем другое, если он живет с тобой бок о бок в обычной городской квартире.
Я это понял довольно скоро. Вернувшись домой, Настя и Виктор вроде бы попытались жить вместе. Но не продержались и месяца. Причем дело окончилось чуть ли не скандалом.
Хотя сначала все складывалось как нельзя лучше.
Тут надо добавить: у Насти в квартире постоянно тусовался народ, разновозрастный, разномастный, но однозначно все творческие люди. У нее останавливались безработные провинциальные актеры, прибывшие в столицу в надежде устроиться в какой-нибудь театр, музыканты, художники, к ней запросто забегали подростки из молодежного центра, где она подрабатывала внештатным педагогом.
Тот август не был исключением. Как только мы вернулись с моря, Саша Локтев притащил
— Ребят… — сонным голосом произнесла она, — это вы… проходите на кухню…
Мы прошли. Сели на импровизированные стулья. Мебели как таковой у Насти не было. На кухне, например, имелся потертый пуфик, вращающийся стул от фортепиано и шезлонг.
— Включите чайник! — донеслось до нас. — Я сейчас!
В ванной зашумела вода. Закипел чайник — главный атрибут Настиной кухни. Настя жила на бесконечном растворимом кофе. И своих гостей потчевала им же.
Наконец появилась и она сама, с влажными после умывания волосами, невыспавшаяся, но бодрая.
— Мы только что из Питера, — сообщила, наливая себе кипятку в большую кружку.
В ответ на наши удивленные взгляды, коротко объяснила:
— Буквально одним днем смотались. Представляете, ребята ни разу в жизни не были в Питере. Вот я и решила им показать. Здорово, да? Главное, мы стопом ходили. Очень забавно. — Она широко улыбнулась. — Правда, в Питере у нас все деньги украли. Но мы сами виноваты, уснули на скамейке в парке. Нас и обчистили. Зато потом мы пели в электричках! Санька придумал. У них с Вороном здорово получилось…
В этом была она вся. Спонтанный порыв, сиюминутное решение и немедленная реализация. Настя много читала, часто говорила очень правильные вещи и тут же пыталась проверить на себе усвоенное. Как будто примеряла чужие мысли, но то ли одежка была не по размеру, то ли Настя не верила тому, что говорила, то ли ей не хватало сил поверить…
В другой раз мы заехали вечером. Но не успели выйти из машины, как из темноты к нам шагнула Настя, в длинной юбке, тяжелых ботинках, куртке, хотя было еще довольно тепло, середина августа.
Выглядела Настя несколько смущенной, как будто мы застали ее за чем-то неприличным.
— Блин, — негромко выругалась она, — ребята, вы не поднимались еще?
— Нет, мы только подъехали, но если мы не вовремя, то…
— Нет, — она досадливо поморщилась, — наоборот. Вы, это… Скажите, что сейчас меня привезли, ладно?
— Не вопрос… А что случилось?
Настя воровато оглянулась по сторонам и ответила:
— У меня тут свидание было… Ужасно неудобно, полный дом народу, вот и приходится по кустам встречаться, как малолетка, честное слово…