Уж замуж... второй раз?

Малиновская Елена Михайловна

Я пообещала подумать над этим. И уже на следующий день купила в аптеке противозачаточные таблетки. Как позже оказалось, сделала это удивительно вовремя, поскольку весь месяц нас преследовали постоянные неудачи с презервативами. То они сползали, то они рвались, а в итоге Вадим просто отказался их надевать.

Семейная жизнь катилась своим чередом. Постепенно из стажера я доросла до должности повыше с соответствующей зарплатой. Больше мне не надо было копить на обновки. Я позволяла себе и салоны красоты, и маникюр, чем безмерно раздражала мужа, который по-прежнему не имел доступа

к моим деньгам. Вадим все чаще возвращался с работы подозрительно веселым и с легким ароматом алкоголя. На мои вопросы лишь отмахивался – мол, почудилось, он ведь за рулем. Закончилось все тем, что однажды его остановили за превышение скорости, учуяли подозрительный запах и лишили прав. Вадим так переживал произошедшее, что принялся пить пуще прежнего. И в конечном итоге его попросили с работы за систематические опоздания и прогулы.

Сама удивляюсь, почему после этого я терпела его так долго. Наверное, надеялась, что он все-таки образумится и возьмет себя в руки. Но нет. Вадим ударился в депрессию. Так показательно страдал и переживал, что у меня язык не поворачивался упрекнуть его в тунеядстве и пьянстве.

В редкие дни, когда Вадим был трезв, я пыталась начать непростой разговор. Уговаривала его обратиться к врачу, обещала заплатить любые деньги за лечение. Вадим плакал навзрыд, клялся, что это был последний срыв, просил не бросать его в такой тяжелый период. Но держался максимум неделю, после чего все возвращалось на круги своя.

Понятия не имею, где он доставал деньги на выпивку. Свои нехитрые драгоценности и банковскую карту я давно хранила в сейфе на работе, а бытовой техники у нас в квартире было минимум. По-моему, иногда Вадим подрабатывал грузчиком в ближайшем магазине. Правда, оплату брал, так сказать, натурой, то бишь бутылкой.

Не в силах лицезреть его в таком виде и терпеть несвязные речи, я вновь начала задерживаться на работе допоздна. Когда я приходила – он обычно уже спал, сотрясая храпом стены единственной комнаты в нашей квартире. И я устраивалась на диванчике в кухне.

С таким рвением к работе меня быстро повысили до начальника отдела. Но об этом я мужу, по вполне понятным причинам, не рассказала. К тому моменту я была сыта по горло его пьяными ревнивыми сценами и ежедневным лицезрением опухшей морды лица. В постели, по вполне понятным причинам, мы больше не пересекались. Все-таки моя брезгливость оказалась выше чувства супружеского долга. И я просто не представляла, как с этим сизым от алкоголя чудовищем заниматься сексом.

Но на развод я по-прежнему не подавала. Наверное, слишком сильной была установка, вбитая в голову с детства, – лучше плохой мужик, чем никакого. И слишком стыдно мне было перед родителями, которые из-за нашей свадьбы лишь несколько месяцев как избавились от кредитной кабалы.

Однако любому терпению рано или поздно приходит конец. Моя чаша переполнилась в тот день, когда я вернулась однажды пораньше с работы и обнаружила своего благоверного, распивающего водку на кухне с почти не одетой дамой, на лице которой были видны следы неумеренных многочисленных возлияний.

Да, пять лет этого неудачного брака изменили меня до неузнаваемости. Больше я не была скромной тихой

девочкой-отличницей, не смеющей повысить голос. Впрочем, я и не орала на этот раз. Тихо сказала, чтобы Вадим собирал вещи. И чтоб ноги его больше не было в моей квартире. Ему хватило наглости полезть со мной в драку. Правда, он был настолько пьян, что сделал всего шаг, после чего запнулся и упал, врезавшись лбом в дверной косяк.

Остальное опишу кратко. Директор фирмы, с которым я была в хороших отношениях, выделил мне в помощь пару крепких ребят из охраны. И Вадим, как и все его пожитки, исчез из моей жизни. Его номер был занесен в черный список на телефоне. Пошлина на развод оплачена. Из совместно нажитого имущества – лишь гниющая во дворе иномарка, на которую я не претендовала. Детей не имелось. Поэтому развод был осуществлен даже не в суде, а в ЗАГСе. Хвала небесам, на заседание Вадим не явился, срока на примирение не просил. Наверное, отмечал обретение свободы от меркантильной стервы в моем лице.

И вот теперь я стояла в тесном коридоре, сжимая в руках заветную бумажку, и глупо улыбалась.

Телефон зашелся в звонкой трели. Я взглянула на дисплей и поморщилась. Мама звонит. Эх, опять будет промывать мне мозги.

– Да, – сухо ответила, прижав трубку к плечу и убирая в сумку драгоценный документ.

– Лариса, а может, передумаешь? – без приветствия жалобно начала мама. – Вадим неплохой ведь парень. Подумаешь, оступился. С кем не бывает. Закодировала бы его. Устроила бы к себе в отдел. У всех случаются ошибки.

– Мама, от его ошибок я слишком устала, – строго ответила я. – Мне надоело быть мужиком в семье.

– Но тебе почти тридцать! – Голос матери стал совсем плачущим. – Подумай, где ты найдешь себе другого? Ты же днюешь и ночуешь на работе. Друзей нет, никуда не ходишь.

– Какого другого? – Я ехидно хмыкнула. – Мама, окстись. Да после этого брака я в жизни не взгляну ни на какого мужика. Хватит. Надоело.

– А дети? – Матушка всхлипнула. – Тебе рожать давно пора. Часики ведь тикают.

– Знаешь, вот про детей вообще не заикайся. – Я перехватила телефон поудобнее и зашипела в трубку, силясь не сорваться на гневный крик: – По-моему, это далеко не лучшая идея – заводить детей от алкоголика.

– Я уверена, что Вадим возьмется за ум, – не унималась мать. – Вот твой отец тоже иногда позволяет себе лишнего. Но ты же у нас умницей получилась. Университет с красным дипломом закончила.

– Вот когда Вадим возьмется за ум – тогда мы поговорим, – отрезала я. – И хватит об этом. Пока меня от одной мысли о мужчинах тошнит.

После чего трясущимися от злости пальцами нажала на отбой. Несколько раз глубоко вздохнула, каждый раз после этого выпуская воздух через рот.

– Знакомая история, – вдруг раздался у меня за спиной приятный женский голос.

Я резко развернулась и открыла рот, желая высказать неизвестной все, что думаю про ее манеры.

По-моему, это крайне невоспитанно: подслушивать чужие разговоры! Пусть я и говорила по телефону в общественном месте, но голоса не повышала.

Однако слова так и застряли у меня в горле, когда я увидела девушку, стоявшую за моей спиной.