Ужас Салема
Шрифт:
– Вы здесь работаете? – спросил он.
– Да. Это очень спокойное место... Наверху совершенно не возможно работать; там слишком шумно. А это помещение идеально подходит мне; здесь легко пишется. Моя мысль чувствует себя... свободной; иначе говоря, отстраненной от прочих вещей. Это необыкновенное чувство.
Ли согласно кивнул, как будто слова Карсона подтверждали какую-то его идею. Он направился к лежащему на земле металлическому диску. Карсон последовал за ним. Оккультист приблизился к стене, рассмотрел полустертые символы, водя
– Ниогта ... к'йярнак...
Затем он повернулся к писателю; его бледное лицо было в высшей степени серьезно.
– Что ж, я увидел достаточно, – спокойно сказал он. – Пойдемте отсюда.
Оказавшись наверху, Ли долго колебался, как будто ему было тяжело высказать свое мнение. В конце концов, он спросил:
– Мистер Карсон, мне очень важно знать, не было ли у вас в последнее время каких-нибудь странных снов?
Карсон долго смотрел не него; в его глазах блестела усмешка.
– Сны? – переспросил он. – О, я понимаю. Ну, мистер Ли, мне остается лишь настоятельно просить вас не пугать меня. Ваши коллеги, другие оккультисты, посещавшие этот дом, обычно заканчивали свои визиты тем, что тоже задавали этот вопрос.
Ли поднял свои густые брови.
– Да? Они спрашивали у вас о снах?
– Некоторые... да.
– И что вы отвечали им?
– Что не было никаких снов. – Затем, когда Ли откинулся назад на стуле с выражением глубокого недоумения, Карсон тихо продолжил: – Хотя в действительности я не очень уверен.
– Что это значит?
– Я уверен в том, что... у меня есть смутное воспоминание... о некоторых снах за последнее время. Но я сомневаюсь. Я ничего не могу вспомнить о снах. И... пожалуй, скорее всего, именно ваши коллеги-оккультисты навязали мне эту мысль!
– Может быть, – задумчиво сказал Ли, встав со стула. Он несколько секунд колебался. – Мистер Карсон, я задам вам довольно неуместный вопрос. Вам действительно необходимо жить в этом доме?
Карсон обреченно вздохнул.
– Когда у меня спросили это впервые, я пояснил, что мне нужно спокойное место для того, чтобы поработать над романом. Мне подходит любое тихое помещение, его нелегко найти. Сейчас, когда у меня есть эта Комната Ведьмы, и процесс написания книги идет столь быстро, я не понимаю, по какой причине я должен изменить свое мнение и нарушить свою программу. Я покину дом, когда закончу роман; тогда вы или прочие оккультисты могут занять его, превратить в музей или сделать с ним все, что будет вам угодно – мне все равно. Но до тех пор, пока я не завершу роман, я намерен оставаться здесь.
Ли потер подбородок.
– Конечно. Я понимаю вашу решимость. Но неужели в доме нет другого места, где вы могли бы работать?
Он мгновение внимательно посмотрел на Карсона, а потом быстро продолжил:
– Я не надеюсь, что вы поверите мне. Вы материалист, как и большинство людей. Но некоторые
– Вот как? – удивленно воскликнул Карсон. – Но...
– Вот вам сравнение... просто аналогия. Человек может прошептать слово в галерее или пещере, и если вы находитесь в определенной точке в тридцати метрах от него, сможете услышать этот шепот, хотя его не услышит тот, кто находится на расстоянии всего трех метров. Это один из простейших акустических трюков: он заключается в проекции звука из фокусной точки. То же самое применимо и к другим явлениям, для любой импульсной волны... даже мысли!
Карсон хотел прерывать его, но Ли продолжал:
– Этот черный камень в центре Комнаты Ведьмы – одна из этих фокусных точек. Рисунок мозаики на полу, когда вы садитесь в черном кругу, становится аномально чувствительным к неким колебаниям, к неким мыслительным эманациям... опасно чувствительным! Вам кажется, что у вас очень ясная голова, когда вы работаете там? Это иллюзия, фальшивое ощущение яркого миража... в действительности, вы просто инструмент, приемник, настроенный для того, чтобы улавливать определенные негативные колебания, природу которых не можете понять.
Лицо Карсона изучало недоумение и недоверчивость.
– Но вы же не хотите мне сказать, что действительно верите...
Ли отвернулся, скрывая напряженный блеск своих глаз, ставших мрачными и холодными.
– Ну ладно. Я изучил историю Абигейль Принн. Она также разбиралась в этой сверхъестественной науке, о которой я говорю вам. Несомненно, она использовала ее в пагубных целях: это то, что обычно называется черной магией. Я читал, что перед смертью ведьма прокляла Салем... а ее чары поистине ужасны. Позвольте мне... – он нервно покусал губу, – позвольте, по крайней мере, увидеть Комнату завтра?
Почти непроизвольно Карсон согласился.
– Но я боюсь, что это пустая трата времени. Я не верю... у меня нет оснований... – он заикался, не зная, что говорить.
– Доверие моим словам зависит от вас самого. Если этой ночью вам приснится сон, постарайтесь запомнить его. Как только проснетесь, немедленно постарайтесь вспомнить – тогда, возможно, у вас получится.
– Договорились. Если я увижу сон...
Этой ночью Карсон видел сон. Он проснулся незадолго до рассвета с бешено колотившимся сердцем и со странным чувством сильнейшего беспокойства. Внутри стен и внизу он слышал тайные передвижения крыс. Он быстро спрыгнул с кровати, дрожа от предрассветной прохлады. Тающая луна еще слабо блестела на бледном небе.