Ужасное сияние

Платт Мэй

— Я заберу Хезер и отдам её хорошим людям, — сказала Дана. — Вы с Дрейком останетесь здесь.

— Навсегда? — глупо спросил Нейт.

Дана вздохнула.

— Время — всего лишь измерение. Их одиннадцать. Ты сможешь развернуться во всех.

Она снова вздохнула.

— Это будет гарантией стабильности мира, пока мы не придумаем что-то ещё. Но если это состояние стабильности появится, мы сможем сдерживать разрывы — «аладов», — более эффективно. Возможно, выйти за пределы куполов. Возможно, заглянуть в тёмную зону.

— Тальталь.

Дана кивнула.

— Мы…

будем вот так? В этом чёртовом болоте?

— Полагаю, ты сможешь изменять микрореальность по собственному выбору. В конце концов, ты уже это делал.

Она говорила о «тихом месте», понимал Нейт.

— Я буду тут сидеть сто миллионов лет, словно какой-то сторожевой варан на привязи.

Дана потрепала его по рыжим волосам. Жест был материнский и немного насмешливый:

— Возможно, со временем научишься проявляться в каких-то отрезках того, что остальные считают реальностью. У меня же получилось.

Нейт глубоко вздохнул.

— Чёрта с два я чего-нибудь для тебя сделаю, если ты не вернёшь мне Дрейка.

Дана посмотрела на него с лёгким удивлением:

— Ты и сам можешь его вернуть, моя помощь ни к чему. Он будет вполне… живым. Даже бессмертным, хотя и зависимым от тебя. Со временем вы научитесь взаимодействовать — может, дольше, чем мы с братом, но почему нет?

Нейт закрыл глаза. Он представил себя в городе из серого камня, где его сначала мучил голод, а затем отступил. Ржавая вода заполняет рот и желудок, иногда тошнит, но чаще удаётся удержать её в себе, а если не двигаться, не шевелиться, если смириться — то всё будет хорошо. Мёртвые города похожи на объятия.

Его родителей сожрали алады, всегда говорили Нейту, но теперь он подозревал: никаких родителей не было, он всего лишь временной парадокс, результат эксперимента этой женщины — жестокой матери без детей, богини Инанны. Она сделала его, чтобы три элемента квантового компьютера могли сдерживать реальность и исцелять мир.

«Это вы его уничтожили, да? Ты лично. Какого чёрта сейчас я должен…»

Он знал ответ.

— Ладно. Как мне оживить Дрейка?

— Ты знаешь, — Дана улыбнулась уголком рта. — Сожги его «ужасным сиянием».

Нейт дёрнулся, прижимая к себе Дрейка. Хезер смотрела на него молча; глаза стали большими, круглыми и чёрными, как пуговицы. Она здорово напоминала потерянную куклу. Может, Нейту стоило позавидовать: она-то будет жить дальше, по крайней мере, какое-то время.

«Жить».

«Как вообще работает эта стабилизация?»

Дана услышала его мысли:

— Мы исправляем ошибки, вызываемые аладами. Прежде я думала, что могу сама; но ошибалась. Мне нужна помощь.

— А если я накосячу ещё сильнее?

— Не забывай о квантовой запутанности. Это способ связи, передающий информацию без задержки, даже скорость света ничего не значит по сравнению с подобным методом.

Нейт поскрёб затылок и тяжело вздохнул.

— Сначала Дрейк.

Дана обняла Хезер, прижимая девочку лицом к своему животу. Та пыталась оглянуться, любопытная пигалица. Нейт показал ей кулак. Она ответила, высунув розовый язык, но всё же подчинилась.

В кошмарах женщина с руками-ножами

приходила и вскрывала его заживо; с языка у неё капал яд, губы складывались в подобие поцелуя всякий раз, когда она убивала Нейта. Дана стояла, чуть отведя взгляд, её лицо выражало нечто между сочувствием и решимостью, только если долго приглядываться, можно было различить тень растерянности — и вины.

«Мне всегда холодно», — Нейт вздрогнул; эти мысли ему не принадлежали. Дана не меняла позы, крепко держала Хезер.

Нейт перевёл взгляд на призрака-Дрейка.

«Сжечь его».

Интересно, привыкнут ли они оба? Отчего-то Нейту казалось: да.

Страшно только в первый раз.

Дрейк закашлялся. Он тонул в мокрой грязи, болотном иле — пахло разлагающимися растениями, перегноем, аромат напоминал затхлые шахты Табулы, лужицы грунтовых вод, вездесущую плесень на стенах; кое-где она светилась загадочным бело-голубым, но обычно просто расплывалась на пористом песчанике уродливыми зелёно-чёрными пятнами. Дрейку казалось: он торчит в пещере, почему-то людей отправили в опасную зону, автоматика вовремя не распознала угрозы. Был обвал. А потом…

Он перевернулся на живот, встал на колени. Его долго тошнило — илом, какой-то полупереваренной травой, затем чистой желчью. Сухие спазмы сжимали желудок ещё несколько минут после того, как тошнить стало нечем.

— Нейт.

Он пытался защитить парня. Они дрались с той штукой. Нейт, глупый мальчишка, полез прямо на голову твари.

Дрейк должен спасти его.

Он вскинул голову, дико озираясь по сторонам; полумгла не давала подсказок — только всюду, от горизонта до горизонта, как ни поверни голову, тянулась какая-то огромная лужа, слишком мелкая даже для болота. В центре было что-то вроде зеркала или скопления воды. Всюду лежали или возвышались тёмно-коричневые остовы исполинских растений, в которых Дрейк узнал древовидный камыш. Он смутно подумал: «Где я», потом — «Это Лакос, но почему я здесь?», а вслух позвал Нейта.

Проклятый дурной мальчишка. Опять встрял в какую-то беду, а Дрейк его должен спасать. Ладно, не первый раз, и ему будет не хватать его, когда Нейта заберут в Ирай и разделят их навсегда.

— Нейт.

Дрейк кричал так громко, что его снова затошнило. Он заставил себя выпрямиться.

— Тихо.

Дрейк едва не ударил говорившего, резко повернувшись всем корпусом. Леони стояла, сложив руки на груди; она выглядела странно, растерянно. Дрейк не сразу понял, что ещё в ней изменилось: лицо, у неё почему-то был только один глаз, вместо второго — нашлёпка импланта.

— Где мы?

Голос звучал так хрипло, словно Дрейку частично вырезали голосовые связки.

— Обрыв трёшек? Эта штука сдохла? Где Нейт?

— Ну… Долгая история. Ладно, пойдём к остальным, только ты не слишком шуми.

Дрейк непонимающе вытаращился на Леони, но подчинился всё с тем же странным ощущением, что на самом деле он где-то на дне шахт Табулы и умирает от отравления угарным газом или сероводородом. Воняло здесь вполне подходяще — гниющая древесина, торф, стоячая жижа.